Разное

С нами бог по латыни: С нами бог, мы победим перевод

Мы — русские. С нами Бог! – Новости – Научно-образовательный портал IQ – Национальный исследовательский университет «Высшая школа экономики»

В коллективном сознании народа конфессиональная идентичность может иногда замещать этнонациональную. В XV–XVII веках в Московском царстве религиозная общность — «мы, православные» — фактически означала «мы, русские». О том, каков был протонациональный дискурс той эпохи, IQ.HSE рассказывает, опираясь на исследование историка-слависта, главного научного сотрудника Научно-учебной лаборатории медиевистических исследований НИУ ВШЭ Михаила Дмитриева.

В поисках коллективной идентичности

Объём понятий «Русь» и «Русская земля» в допетровские времена — вопрос отнюдь не тривиальный. Каким было этническое самосознание в эпоху Средневековья? Что означало самоопределение «русский народ», и как его смысл проявлялся в текстах? Каково соотношение национального и религиозного, например, в «Повести временных лет» (ПВЛ)? Что такое «Русь» для летописцев?

Исследователи уже высказывали предположения, что идентичность населения Киевской Руси не может быть понята как национальная, поскольку религия играла в ней более заметную роль. По-видимому, этническое самосознание в текстах русских летописцев XI – начала XII века находило довольно неопределенное выражение.

Историк Антон Горский изучил «патриотические формулы» в русских текстах до XV века и обнаружил, что лишь однажды борьба за Русь ассоциируется с защитой «народа». В большинстве случаев патриотизм предполагает борьбу «за церковь и веру христианскую» и «за князя и за Русскую землю». Другой историк, Михаил Кром, отмечает: «Вероисповедный принцип был главным в Средневековье и поглощал этническое, национальное начало».

Также читайте

Американский славист Пол Бушкович, автор трудов по истории России, в некоторых работах подчёркивал, что, хотя мотив «мы – русские» и «наша Россия» присутствует в культуре Московского царства, в круг русских включаются также татары, карелы и мордвины, а русские нарративы (летописи и другие тексты) имеют предметом, скорее, династию, чем народ. В середине XVII века в концепцию «русского» была включена Малороссия (Украина), а при Петре I — Прибалтика.

В Московском государстве представления о русских, по мнению Бушковича, не были этническими.

Действительно ли это так? Каково тогда место Средних веков в генезисе протонационального дискурса? Не отличались ли восточнохристианская (византийская) культура и её преемница, древнерусская культура, от западнохристианской в том, что касалось концептов «народа», «нации» — gens и natio на латыни?

К этим вопросам Михаил Дмитриев обращается в статье «”Русский народ” или “люди Божии”? Об особенностях протонациональных дискурсов в культуре Московской Руси». Работа опубликована в книге «Бог, Рим, народ в средневековой Европе» из серии Издательского дома НИУ ВШЭ Polystoria.

На пути самоопределения

В Чехии, например, протонациональные дискурсы сложились уже в XIV–XV веках. Впоследствии они были отчасти сохранены, отчасти развиты в дискурсах эпохи Реформации, Контрреформации, католической реформы и пр. В средневековом Польском королевстве нарративы, в которых поляки выступают как natio, gens, — довольно частое явление, и «нация» не ограничена лишь рыцарским сословием. Это особенно ясно в периоды конфронтации с немцами. В раннее Новое время (XVI–XVII века) этнический концепт Poloni встроен в высокую культуру Речи Посполитой.

Опыт Франции отчасти похож на опыт Чехии и Польши. А вот в Византии всё складывалось иначе. Исследователи полагают, что византийские элиты не выработали отчётливого этнонационального дискурса, который относился бы к ним самим, вплоть до XV века.

В Московском царстве, как будет показано ниже, вплоть до второй половины XVII века концепты «русские люди» и «Русская земля» также обычно не несли в себе этнических представлений о «русском народе».

Для того, чтобы продемонстрировать это, можно рассмотреть текст, который должен был выражать этнонациональное самосознание русских. Это «Повесть князя Ивана Михайловича Катырева-Ростовского» (в первой редакции, 1626 год) — очерк событий Смуты. Повесть относил к числу сочинений князя Василий Ключевский, сейчас авторство Катырева-Ростовского подвергнуто сомнению. Но важно не это, а категории, описывающие коллективную идентичность русских людей.

Народ равно люди

Прежде всего, Россия в повести ожидаемо — прежде всего «царство» и «государство». В источнике читаем: «Царство Московское, его же именуют от давных век Великая Росия, той же град Москву постави великий князь Данил и царствова в нем сам <…>». В тексте встречаются синонимы «Московское государство», «Росийская держава», «Росийское царство» и пр.

Главная категория «национальной» идентичности — по-видимому, понятие «православное христианство», хотя встречается и вариант «росийское християнство». Так, упоминается, что после деспотичного правления Ивана Грозного, уже при царе Фёдоре Иоанновиче, подданные России стали жить более спокойно и безмятежно, настроения в обществе изменились: «Началницы же Московского Государства, князи и бояре и воеводы, вкупе и все православное християнство, начаша от скорби бывшия утешатися».

Слово «народ» встречается в тексте — но, скорее, в значении «жители», «люди», «подданные», «толпа». Так, Борис Годунов «всех людей Московского народу подручны себе учини». Другие примеры: царь Борис «повеле народ собрати»; «испусти слёзы пред народом лестию» (сразу вспоминается аналогичное использование слова «народ» в пушкинском «Борисе Годунове» — «народ безмолвствует»).

А вот история с Лжедмитрием I. Сначала при входе в Москву его встречают «вси людие от мала до велика». Однако после того, как он возмутил москвичей (тем, что послал «до Полсково народу», женился на Марине Мнишек и пр.), «приидоша на него весь народ царствующего града», и самозванца уже волокут по улицам Москвы. Но вот появляется новый Лжедмитрий, и «последоваша ему людие вси страны Северскые» и множество «Полсково народу». К Станиславу Жолкевскому под Москву новый Лжедмитрий приводит целое «собрание Поляков и Руских людей».

Тем самым, понятие «народ» не эквивалентно современным этнически осмысленным понятиям «народ» — «нация», зато почти совпадает с понятием «люди».

В тексте — в силу сюжета — не раз встречается оппозиция «поляки – москвичи». Например: «Поляцы же ополчением жестоким нападоша на Москвич», «поляцы» бегут от «московского воинства» и пр. «Московстии люди», видя бесчинства оккупантов, начинают сетовать. Патриарх созывает народ и повелевает «мужески противу поляков за крестьянскую веру стояти», посылает воззвания во все грады «Росийские державы». Спустя какое-то время московские «началники» арестовывают воевод «Полсково народу».

В повествовании фигурируют также «немецкие люди» и «литовское воинство». Но кто такие в данном случае «поляки», «немцы» и «литовцы»? Это просто подданные иных государств, вовлеченные в коллизии Смутного времени, поясняет Михаил Дмитриев. Он подчёркивает: «Изредка мелькающий термин “иноплеменные” в данных контекстах не делает ни “поляков”, ни “литовцев”, ни “немцев”, ни “русских” этническими сообществами».

Церковное сообщество вместо национального

Термины «отечество» и «племя» также иногда встречаются в «Повести». Отечество фигурирует в тексте в значениях «родина», «своё государство». Так, в мятежные времена «и славные роды отечества своего отступили». Другой пример: царь Иван IV был жесток, но «за отечество стоятелен».

А что с «племенем»? Понятие «иноплеменные», например, противостоит не «русскому народу», а или «православным», или «людям» московских царей. Гермоген перед тем, как стать патриархом, обличал Лжедмитрия из-за брака с Мнишек, поскольку «недостоит православному христианину от иноплеменных жену себе поняти». Интервенция «поляков» — «нашествие иноплеменных».

«Народ», «люди», «свои» в тексте «Повести» — не является ни natio, ни gens, ни этносом. Бесспорна только связь слова «народ» с понятиями «множество людей», «толпа», «местные жители». «Свои» — значит, подданные Российского государства, которое по определению есть «православное царство». Его «титульная нация» — «православное христианство». Церковное сообщество в данном случае неотделимо от сообщества государственного. Таким образом, «национальное» самосознание оказывается на поверку самосознанием церковным.

«Святая Русь»: Эдем и Палестина

В некоторых текстах есть представления о Руси как «новом Израиле». В «Слове о житии и преставлении Дмитрия Ивановича» (середина XV века) говорится, что в годы княжения Дмитрия Донского расцвела Русская земля, «яко преже обетована Израилю». Этот оборот означает, что Русская земля прежде была «обещана», а теперь — и «передана» Израилю, каковым оказывается сообщество православных, живущих в Русской земле. Фигурируют сравнения Дмитрия Донского с Моисеем, Давидом, Иосифом, Авраамом. Но если Моисей — вождь одного лишь «еврейского языка» (то есть народа), то Дмитрий — князь над «многими языками», которые и составили православное сообщество жителей Московского княжества, то есть «русскую нацию».

Выразительно и «Слово похвальное» инока Фомы (ок. 1453 года), адресованное тверскому князю Борису Александровичу. Тот выступает в тексте как средоточие всеобщих упований. Он и светский правитель, и пастырь, поэтому для одних он — Моисей, а для других — «второй Константин». Руководимое князем Борисом сообщество есть «Новый Израиль».

А вот другой пример. В известном «Послании на Угру» ростовского архиепископа Вассиана Рыло (вторая половина XV века) значим библейский ключ к антитезе Руси и Золотой Орды. Хану Ахмату как «лютому фараону» противостоит «православное христианство», Русь оказывается в одном ряду с Израилем. «<…> Возставит нам господь тебе, государя нашего, яко же древле Моисея и Исуса, и иных, свободивших Израиля, — пишет Вассиан. — Тебе же да подасть нам господь свободителя, новому Израилю, христоименитым людем, от сего окаанного <…> новаго фараона, поганаго Ахмата».

В целом дискурс «Русь — Новый Израиль» есть парафраза дискурса «Русь — царство православных».

При этом мотив «Руси – Израиля» может быть понят как ключ к ярчайшему парадоксу древнерусского самосознания. Как отмечал филолог и культуролог Сергей Аверинцев, в древнерусской культуре нет понятия Christianitas, которое относилось бы к христианству вообще, зато есть его функциональный эквивалент — понятие «Святой Руси».

А историк и философ Георгий Федотов ещё в 1930-е годы в труде «Стихи духовные» писал, что в концепте Святой Руси «национальное имя народа сливается для певца с пределами христианского мира и, следовательно, с пределами Церкви». Высказывания о Святой Руси есть и в памятниках XVI–XVII веков, например, в сочинениях Андрея Курбского. Однако он выразил, вероятнее всего, те взгляды, которые уже были приняты в обществе. Сложились они, очевидно, раньше. Характерна, например, близость понятий «светлое» и «святое» в применении к Руси в древнерусских текстах, как, скажем, в «Слове о погибели Русской земли» XIII века. Это сближение предвосхитило концепт «Святой Руси».

Но «этнический» ли это концепт? Нет. По словам Аверинцева, «Святая Русь» — категория едва ли не космическая: «По крайней мере в её пределы (или в её беспредельность) вмещается и ветхозаветный Эдем, и евангельская Палестина».

«Святая Русь» — это и метафизическое «царство православных», и «новый/истинный Израиль», и «Третий Рим», и просто Imperium Christianorum. Так что именно конфессия, а не «этничность», оказывается фундаментом идентичности Руси. Если применить здесь понятие «народ» в древнерусском значении, то окажется, что мы имеем дело с «народом Божиим».

Православная империя вне времени и пространства

Мотивы «Святой Руси», «царства православных» и «Нового Израиля» тесно связаны и с дискурсом Москвы как Третьего Рима. Теорию «Москва – Третий Рим» нередко ошибочно трактуют как имперско-политическую: она якобы выражала претензии русских правителей на всемирное господство. На деле всё сложнее. Так, в работе Нины Синицыной показано, что в источниках Риму уподобляется не Москва, а Россия в целом.

Причем, какую бы версию этой теории мы ни взяли, речь идёт прежде всего о религиозной исключительности России. Она — единственная православная суверенная держава, имеющая православного же правителя.

В официальных документах ссылки на «Третий Рим» впервые встречаются в 1589 году, в грамоте учреждения Московского патриархата. Но до середины XVII века эта концепция не играла роли в выработке внешнеполитического курса московского двора.

Как установила Синицына, в этой теории речь идёт о государстве московских правителей как о «Ромейском царстве», но при этом подразумевается лишь религиозное содержание последнего. То есть «Третий Рим» — это не Россия как политическая единица, а христианская церковь = империя, ставшая вместилищем метафизического «христианства вообще». «Ромейское царство, „неразрушимое“ <…> христианское царство, — это функция, лишенная единственной и постоянной пространственно-временной локализации <…>», — пишет исследовательница. После того, как в 1453 году Византия пала, русская церковь стала «всею Церковью», а Россия — «всей империей».

Этногенез или преображение

В «Повести временных лет» термин «племя» не соединяется со словом «Русь», а слово «народ» не относится к этносу. Невзирая на это, принято думать, что авторы ПВЛ формируют представления о русском народе как этническом сообществе (особенно в связи с крещением). Но в тексте летописи показан иной генезис «русских» — генезис как «преображение» язычников в христиан. «Мы сталкиваемся с утверждением о <…> метаморфозе человека в таинстве крещения, которое преображает индивида в “нового” человека и язычников — в “новых” людей», — поясняет Михаил Дмитриев.

В «Речи философа» в ПВЛ говорится, например, что Иисус крестился в Иордане, «показа новым людем обновленье». «Философ» поясняет, что как во время потопа произошло обновление рода человеческого водой, так и после крещения водою и духом происходит преображение людей. После крещения князь Владимир якобы воскликнул: «Христе Боже, створивый небо и землю! призри на новыя люди сия». Под 996 годом есть запись о том, как Владимир молится: «И сверши, яже насади десница твоя, новыя люди си, им же обратилъ еси сердце в разум, познати тебе, Бога истинного».

Кстати, после крещения русские люди не называются ни «племенем», ни «народом», а слово «язык» обозначает лишь некрещеные этносы. Слово «русский», по мысли историка Игоря Данилевского, может соответствовать конфессиональному определению. Получается, что после крещения Руси дискурсы этнической принадлежности «новых христиан» оказались нейтрализованы дискурсами конфессиональной идентичности.

Нация во Христе

Показателен рассказ о крещении, где цитируются слова апостола Павла: «Елико нас крестися въ Иисус Христа, въ смерть его крестихомъся; и погребохомся убо с нимь крещеньемь въ смерть; да якоже въста Христос от мертвых съ славою отчею, якоже и мы въ обновленьи житья поидемъ». Этот текст перекликается с фрагментом в начале ПВЛ, где нравы разных племён резко противопоставлены сообществу, объединённому христианскими обычаями. Автор ПВЛ пишет, например, что обычаи полян почтенны, а древляне, напротив, «живяху звериньскимъ образомъ». Летописец поясняет, что скверные обычаи свойственны язычникам, поскольку они «не ведуще закона Божия, но творяще сами собе законъ».

Со ссылкой на византийского хрониста IX века Георгия Амартола автор ПВЛ резко разводит некрещеные народы и христиан с их «единым законом», и в этом есть аллюзия на вышеупомянутую ссылку на апостола Павла: «Мы же, хрестиане, елико земль, иже верують въ святую Троицю, въ едино крещенье, въ едину веру, законъ имамъ единъ, елико во Христа крестихомся и во Христа облекохомся». Тем самым, христиане оказываются единым народом , сплоченным общими законами . Конфессиональная идентичность «новых людей», по сути, исключает идентичность этнонациональную.

Но почему так, а не иначе? Вероятно, справедливо утверждение, что основы средневековых протонациональных дискурсов были созданы во многом экзегетикой (истолкованием религиозных текстов), присущей библейской и патристической традиции. Присмотримся к переводам Священного Писания.

Заветный ключ

По-видимому, ситуация, когда в представлениях о «Святой Руси» идентичность русских едва ли не полностью растворена в конфессионально-политической идентичности, была подготовлена дискурсивным наследием Киевской Руси, во многом — богослужебными текстами. Важно отметить, что славянская Библия в случае populus или natio обходится коррелятом «люди».

Можно взять псалмы и сравнить славянский текст с Вульгатой (лат. Biblia Vulgata — «Общепринятая Библия» в латинском переводе), с польским переводом Библии иезуитом Якубом Вуеком (конец XVI века), с французской версией в переводе Пьера Оливетана (1530-е годы), с английской Библией короля Якова начала XVII века и пр. Там, где Вульгата даёт в Пс 2:1 «Quare fremuerunt gentes, et populi meditati sunt inania?», Острожская Библия (первое полное издание Священного Писания на церковнославянском, опубликованное в 1581 году) вопрошает: «Въскую шаташася языци и людие пооучишася тъщетным?», Библия Вуека — «…poganie buntuja, a narody przemyślają próżne rzeczy?», Библия Оливетана — «Pourquoi se mutinent les genz et grumellent les peuples chose vaine?», а Библия короля Якова — «Why do the heathen rage, and the people imagine a vain thing?».

Текст Пс 3:7 читается в Вульгате как «Non timebo millia populi circumdantis me», в Острожской Библии — как «Не оубоюся от тем людии, окрест нападающих на мя»; в Библии короля Якова — «I will not be afraid of ten thousands of people…».

А вот аналогичный ряд по псалму 3:9: «Domini est salus; et super populum tuum benedictio tua» — «Господне есть спасение и на людех твоих благословение твое» — «Salvation belongeth unto the Lord: Thy blessing is upon thy people».

В первом послании апостола Петра (1Пет 2: 9–10) версия Вульгаты такова: «Vos autem genus electum, regale sacerdotium, gens sancta, populus acquisitionis… Qui aliquando non populus, nunc autem populus Dei». В Острожской Библии читаем: «Вы же род избран, царское священие, язык свят, людие обновления… Иже иногда не людие , ныне же людие Божии…». Заметны переклички этого текста с фрагментами «Повести временных лет» там, где речь идет о воздействии крещения на разные племена. Аналог в Библии короля Якова — «But you are a chosen generation, a royal priesthood, an holy nation, a peculiar people <…>» .

Таким образом, обнаруживается новозаветный ключ к загадке неразвитости этнонациональных дискурсов русской идентичности в текстах Средневековья и раннего Нового времени. Особое прочтение Ветхого и Нового Заветов привело к тому, что главное место в древнерусских дискурсах «национального» самосознания заняли представления о «людях Божиих».

Византийские истоки

«Повесть князя Ивана Михайловича Катырева-Ростовского» отразила мейнстрим представлений об идентичности подданных Московского государства. Ядро этой идентичности — «государство православных людей». Мотивы «Новый Израиль», «Третий Рим» и «Святая Русь» — суть вариации этой темы. «Русские люди» — это прежде всего религиозное сообщество.

Истоки такой своеобразной концептуализации протонациональной идентичности лежат, скорее всего, в области религиозного мышления, унаследованного Русью от Византии. «Повесть временных лет» отразила эти связи между древнерусским и византийским опытом. В ней в крещёных подданных киевских правителей усматривается такая общность, основа которой — прежде всего христианская вера. Она делает из православных Киевской Руси — «людей Божиих» Русской земли, и их этническая родословная не имеет значения. Вероятно, такая манера выстраивать «стратегию этнического различения» коррелирует с языком славянского перевода Библии, в котором этнические маркеры идентичности уступают место чисто конфессиональным.

IQ

 

Литература по теме:

Дмитриев М.В. Идентичность Руси и «руси» в письменных памятниках украинско-белорусской православной культуры XV-XVII вв. : историографические заметки // В кн.: Нарративы руси конца XV – середины XVIII вв.: в поисках своей истории. М., РОССПЭН, 2018;

Дмитриев М.В. Кирилло-Мефодиевская традиция и конфликт конфессионального и этнического в исторической памяти Руси и России // Новое прошлое, 2018, № 1;

Дмитриев М.В. Конфессиональные и этнические компоненты «стратегий различения» в «Повести временных лет» и «Хронике Галла Анонима». М., 2007;

Религиозные и этнические традиции в формировании национальных идентичностей в Европе. Средние века – Новое время // Под редакцией М.В.Дмитриева. М. М., Индрик, 2008.

 

Автор исследования:

Михаил Дмитриев, главный научный сотрудник Научно-учебной лаборатории медиевистических исследований факультета гуманитарных наук НИУ ВШЭ, профессор Исторического факультета МГУ им. М.В. Ломоносова

Автор текста: Соболевская Ольга Вадимовна, 25 мая

Все материалы автора

История Лонгрид

Слово III на Рождество Господне

Перейти на главную страницу журнала «Альфа и Омега»

1
Вам, возлюбленные, хорошо известны и всегда были у вас на слуху обстоятельства, относящиеся к нынешнему празднику, но так же как неповрежденным очам этот видимый свет доставляет [великое] чувственное удовольствие, так и чистым сердцам приносит вечную радость Рождество Спасителя, которое мы никогда не должны обходить молчанием, хотя его и невозможно достойным образом изъяснить. Ведь мы верим, что слова [пророка] Рождество Его кто изъяснит? (Ис 53:8) 2 относятся не к тому таинству, в котором Сын совечен Отцу, но скорее к этому рождеству, когда Слово стало плотию (Ин 1:14).

Итак, Бог и Сын Божий, равный Отцу и имеющий ту же самую природу от Отца и со Отцем, Творец и Господь вселенной, присутствующий всюду целиком и все целиком превосходящий, в чреде времен, которые идут по предначертанному Им плану, выбрал для Себя этот день, в который Сам родился от блаженной Марии во спасение мира при полном сохранении целомудрия Родившей, девственность Которой настолько же не пострадала от рождения, насколько не была осквернена зачатием. [Это произошло], чтобы исполнилось, как говорит Евангелист, реченное Господом чрез пророка Исайю: се, Дева во чреве приимет и родит Сына, и нарекут имя Ему Еммануил, что значит: с нами Бог (Мф 1:22–23).

Это чудесное рождение от святой Девы произвело на свет в одном Лице истинную человеческую и истинно Божественную природу, ибо обе сущности сохранили свои свойства не так, чтобы в них могло появиться различие лиц, и тварь была воспринята в единство со своим Творцом не так, чтобы Он был обитателем, а она обиталищем, но так, что одна природа теснейшим образом соединилась (misceretur) 3 с другой. И хотя одна — та, которая была воспринята, а другая — Та, Которая восприняла, различие обеих [природ] сошлось в такое единство, что Один и Тот же есть Сын, называя Себя меньшим Отца согласно тому, что Он есть истинный Человек, одновременно исповедует Себя равным Отцу согласно тому, что Он есть истинный Бог. И этого единства, в котором тварь соединилась с Творцом, не может разглядеть своим умственным взором ослепленная арианская ересь. Она не верит, что Единородный [Сын] Божий обладает единой со Отцем славой и сущностью, и воображает себе, что Божество Сына умаляется от того, что должно относиться к образу раба (Флп 2:7), который в Нем не принадлежит отдельному или иному лицу, как показал это Сам Сын Божий, сказав от одного и того же [лица]: Отец Мой более Меня (Ин 14:28), и: Я и Отец — одно (Ин 10:30).

В образе раба, который Он принял в конце веков ради нашего восстановления, Он стал меньше Отца; но как Образ Божий, в Котором Он пребывал прежде всех век, Он равен Отцу. В смиренной человеческой природе Он родился от жены, подчинился закону (Гал 4:4), но в Божественном величии Он остается Богом Словом, Имже вся быша (ср. Ин 1:3). Поэтому Тот, Кто, будучи Образом Божиим, сотворил человека, Он же во образе раба стал Человеком, но в обеих [природах] ¾ Бог силою Воспринявшего, и в обеих ¾ Человек смирением воспринятого. Обе природы сохраняют свои свойства без ущерба, и как Образ Божий не поглотил образа раба, так образ раба не умалил Образа Божия.

Итак, благодаря этому таинству, в котором Сила соединилась с немощью, и благодаря той самой [человеческой] природе Бога и человека, можно сказать, что Сын меньше Отца. Однако Божество, Которое едино во Святой Троице, то есть во Отце, Сыне и Святом Духе, исключает всякую мысль о неравенстве. Ведь там вечность не имеет ничего временного, природа не имеет ничего неподобного. Там единая воля, единая сущность, равная сила. Там не три Бога, но единый Бог. Ибо там истинное и нераздельное единство, где не может быть никакого различия. И вот, в целостной и совершенной природе истинного человека родился истинный Бог, целиком в Своем, целиком в нашем. В нашем, то есть в том, что изначально произвел в нас Творец, и в том, что Он воспринял ради восстановления. Ведь в Спасителе не было и следа того, что привнес в нашу природу обольститель и что допустил обольщенный человек. Но из-за того, что Он приобщился нашим человеческим немощам, Он отнюдь не был причастен нашим преступлениям. Он принял образ раба без скверны греха, вознося человеческую природу и не умаляя Божественной. Ведь это истощание (Флп 2:8), благодаря которому Невидимый сделался видимым, было снисхождением милосердия, а не умалением могущества. Ибо для того, чтобы призвать нас к вечному блаженству от изначальных оков и мирских заблуждений, к нам сошел Сам Тот, к Кому мы не могли взойти. Ибо даже если многие и имели истинную любовь, но разнообразные смутные человеческие представления поддались обману со стороны лукавых и лживых демонов, и человечество в своем неведении влеклось лжеименным знанием (1 Тим 6:20) к различным враждующим меж собой мнениям. Для устранения этого коварства, из-за которого попавшие в плен умы были в услужении у возгордившегося диавола, не было достаточно морального закона. Наша природа не могла возродиться и благодаря одним пророческим вразумлениям. К моральным установлениям должно было присоединиться истинное искупление, и извращенная от начала человеческая природа должна была возродиться новыми началами. Должна была быть принесена примирительная Жертва, Которая была бы в союзе с нашим родом, но была чужда нашей скверны, чтобы определение Божие, которым грех мира должен был быть уничтожен Рождеством и страданиями Иисуса Христа, перешло бы ко всем временам и всем поколениям. Поэтому не будем смущаться тем, что таинство [нашего спасения] по-разному раскрывалось в разное время, ибо вера, которою мы живы, не меняется от времени.

Итак, да умолкнут сетования тех, кто нечестивой болтовней клевещет на Божественное домостроительство под предлогом позднего срока Господнего Рождества, как будто и в предшествующие времена не совершалось то, что было исполнено в конце мировых времен. Ведь воплощение Слова должно было произойти именно так, как оно произошло. И таинство спасения человека не прекращалось ни в какие древние времена. То, что проповедовали Апостолы, то предвозвещали и пророки. И не поздно совершилось то, во что всегда верили. Мудрость же и Благость Божия благодаря такой задержке спасительного деяния сделала нас способными к восприятию Его призвания, чтобы то, что было возвещаемо многими знамениями, голосами и таинствами во все века, не стало бы предметом недоумений в эти Евангельские дни, и чтобы Рождество Спасителя, которое превзошло все чудеса и всю меру человеческого разумения, вселило бы в нас столь прочную веру, сколь древние и многочисленные пророчества ему предшествовали.

Итак, Бог проявил заботу о людях не по какому-то новому совету или запоздалому милосердию, но от основания мира установил одну и ту же для всех причину спасения. Ведь благодать Божия, которой всегда оправдан весь лик святых, в Рождестве Христа была только проявлена [во всей своей силе], а отнюдь не предначата. И это таинство великой любви, которым исполнился весь мир, даже в своих предзнаменованиях имело такую силу для того, чтобы его обрели ничуть не меньше те, кто верил в него как в обещанное, чем те, кто получил его как дар 4.

Отсюда [познайте], возлюбленные, сколь многочисленные богатства Божественной благости вместе с проявленной любовью дарованы нам, призванным к вечности, которым не только послужили на пользу [все] предшествующие примеры, но и Сама Истина явилась видимо и телесно. Поэтому мы не должны отмечать этот день Рождества Господня вялой плотской радостью. Поэтому было бы достойно и разумно, если бы каждый отдельный человек вспомнил, членом какого Тела он является и с какой Главой он соединен, чтобы враждебная связь не разрушила цельности Святого Здания. Познайте же, возлюбленные, и, просвещаемые Святым Духом, мудро обратитесь к Тому, Кто нас воспринял в Себя Самого и Кого мы приняли в себя, ибо как Господь Иисус стал нашей плотью посредством Рождения, так и мы стали Его плотью через возрождение 5. Поэтому мы члены [тела] Христова и храм Святого Духа Божия, почему и Апостол говорит: Прославляйте и носите Бога в теле вашем (1 Кор 6:20) 6. Тот, Кто вселил в нас образ Своей кротости и смирения, исполнил нас той же самой силой, которой и искупил [нас], как Сам Господь обещал: Придите ко Мне все труждающиеся и обремененные, и Я успокою вас; возьмите иго Мое на себя и научитесь от Меня, ибо Я кроток и смирен сердцем, и найдете покой душам вашим (Мф 11:28). Итак, да возьмем на себя благое и легкое иго царствующей над нами Истины, и будем подобны в смирении Тому, Чьей славе мы хотим быть сообразны. Да подаст нам помощь и приведет нас к Своим обетованиям Сам Тот, Кто по великому Своему милосердию может простить нам наши грехи и подать нам Свои дары — Христос Господь наш, Который живет и царствует во веки веков. Аминь.

Перевод с латыни А. Фокина

Примечания

  1. В общей нумерации слово 23-е. Перевод выполнен по изданию: Leo Magnus. Tractatus septem et nonaginta. Chavasse А. 1973. — Пер. О святителе Льве Великом см. статью А. Фокина в данном номере журнала. — Ред. ↩
  2. В церковнославянском пер. Род Его кто исповесть?
    Перевод и примечания А. Р. Фокина, 2000 ↩
  3. Данный термин со времени Тертуллиана в латинском богословии означал такой тип соединения природ, когда происходит полное взаимопроникновение одной природы в другую без их смешения или без поглощения одной природы другой, наподобие соединения огня и железа. Этот же термин (греч. mxij) в таком же смысле употребляется святителем Григорием Богословом. См. его Слово 45. ↩
  4. Мысль блаженного Августина. ↩
  5. Имеется в виду святое крещение. ↩
  6. Так в Вульгате и некоторых ранних греческих рукописях. В Синод. пер. Прославляйте Бога и в телах ваших и в душах ваших. ↩

Поскольку вы здесь…

У нас есть небольшая просьба. Эту историю удалось рассказать благодаря поддержке читателей. Даже самое небольшое ежемесячное пожертвование помогает работать редакции и создавать важные материалы для людей.

Сейчас ваша помощь нужна как никогда.

Перейти на главную страницу журнала «Альфа и Омега»

Бог с нами | Латинский D

непризнанный
новый член