Дагестанский историк изучил уникальные татуировки горянок
Свежий номер
РГ-Неделя
Родина
Тематические приложения
Союз
Свежий номер
Общество
16.06.2016 12:58
Поделиться
Марина Бровкина (Махачкала)
В Дагестане живет удивительный ученый – кандидат исторических наук, этнограф Габиб Исмаилов, которому принадлежит, наверное, одно из самых необычных в мире собраний – фотографии и зарисовки традиционных женских татуировок. Пешком и на попутках, с проводниками и в одиночку он обошел высокогорные селения 38 районов республики. На это ему понадобилось 17 лет. В результате на свет появилось уникальное исследование тату, которые дагестанки с древних времен и по сию пору наносят на различные части тела.
– Горные селения похожи на островные цивилизации. Время течет здесь медленно, а традиции не меняются веками, – говорит Исмаилов. – Именно там, высоко в горах, любопытным следует искать следы прошлого. Символы и знаки сопровождают дагестанцев всю жизнь: они на камнях, на посуде, на вышивках, в кладках старых домов.
Но на женские татуировки мало кто обращал внимание.
Исмаилов собрал огромную базу, больше 1500 изображений, которые он зафиксировал у представительниц прекрасного пола от двух до 113 лет. Он расспросил около 500 женщин, и каждая встреча вызывала у него восхищение, потому что за всеми стояла особая история или семейная легенда. Свастики, кресты, цифры и буквы древних алфавитов известных и неведомых науке давно исчезнувших языков – вот что увидел Габиб у своих землячек. А еще он зафиксировал татуировки, отражающие языческие, христианские, зороастрийские, исламские верования и даже символы советской эпохи.
– Серп и молот, пятиконечная звезда, аббревиатура СССР, – все шло в дело, а вот зачем – особая тайна женщин, – утверждает историк. – Одно ясно: традиция делать татуировки имеет глубокие корни, уходящие в языческие времена. Причем символы на коже были прерогативой исключительно женского общества. В это не посвящали посторонних и даже родственников – мужчин. При таких обстоятельствах раскрыть значение тех или иных образов – дело трудное.
И все же можно с уверенностью предположить: татуировки были жизненно необходимы, ведь дочери гор, хоть и боевые, но крайне суеверные. Лишь некоторые делали тату для красоты, большинство – для охраны от злых духов. Рисунки на различных частях тела, безусловно, выступали отголоском вечного конфликта человека со злыми силами.
Горянки с неохотой рассказывали Габибу о значении татуировок, а уж сфотографировать их – это задача, казалось бы, невыполнимая. Одни благосклонно позволяли зафиксировать свои тату, другие – нет, опасаясь, что фото унесет часть их жизни. Но у Исмаилова к женщинам свой подход, они рассказывали ему то, что таили от всех. Чего стоит история 113-летней Узай Айшат из села Гапшима, которая звучит как ожившая сказка из “Тысячи и одной ночи”.
По ее словам, злые духи- джинны обладали способностью воплощаться в образы родственников или животных, особенно домашних, а могли просто стать невидимыми. Встретить их можно было в темных улочках аулов, в заброшенных домах, но чаще всего – на мельницах.
Джинны появлялись там после полуночи с монотонным напевом: “Гъиллив-гъиллив-гъиллив”. Горе тому, кто будет повторять этот напев: он окажется в их власти.
Но духи бессильны, если у человека с собой кинжал, нож или любой символ на теле. Татуировка – самая надежная защита. По совету старых горянок в ночные рейды за село за сеном посылали только татуированных женщин. Единственное требование: рисунки должны быть на открытых частях тела. Надо отметить, в высокогорных селениях и сейчас сохранились эти суеверия.
– Самые ценные и точные сведения о значении татуировок получены в дальних дагестанских аулах, в глубинах ущелий, где эта традиция еще сохранилась, – говорит Исмаилов. – Свастику накалывали, чтобы муж не привел вторую жену, точки на фалангах пальцев были знаком того, что это богатая невеста, и бедному жениху лучше на девушку не заглядываться. Существовали татуировки к удаче, к прибытку, но их графические образы давно забыты.
В старину молодые девушки делали себе сакральные наколки на левой стороне груди, магия которых должна была помочь найти достойного жениха.
Есть и такие, в которых отражаются древние космогонические мотивы. Например, точка на переносице. “Старая женщина сделала ее мне, чтобы я через эту точку получала силу из природы, – объяснила сама носительница. – Кое-кто советовал мне вытравить татуировку. Этого делать не буду, ибо вся полученная энергия выйдет из меня и я могу умереть раньше времени”.
Была татуировка и у матери Исмаилова – Аминат Алиевой. Еще в 30 – 40 годах в селении Гапшима бытовал праздник “Шин даркьес” (буквально “Делать воду”). Сельчане приводили в порядок водоемы и родники в горах перед выпасом скота. А потом начиналось всеобщее веселье со стрельбой и джигитовкой. На одном из таких праздников была помолвлена Аминат. Сельская сваха сделала ей татуировку, сообщающую об этом событии. Так на предплечье девушки появились две точки, соединенные кругом, – танцующая пара. Как сказала мама ученого, это значит “я – в начале длинного пути.”
Другая горянка с татуировкой в виде парящего орла поведала, что их предок убил эту птицу и чтобы дух орла простил его род наказал всем женщинам носить ее изображение на теле.
А в селе Гулатты на плече 72-летней Патмы Ибрагимовой обнаружен символ чисто семейного значения: буква П в окружении двенадцати точек. Столько у женщины было детей. Патма говорит, что ее дети всегда с ней.
Способы нанесения татуировок в Дагестане были щадящие, хотя и тут не обходилось без случаев заражения крови с печальными последствиями. Рисунки наносили старинной трехгранной иглой для шитья мешков или швейными иглами, связанными по три, а то и обычным шипом терновника. Краску делали из разведенной в воде сажи, жженой резины, сока растений. Так, в ауле Гапшима использовали жимолость, растущую на кладбище. Местные называли это растение кошачьей грушей. Больше недели свежая татуировка напоминала о себе, порой у девушки поднималась температура. Но именно перенесенная боль давала ей право носить рисунок с гордостью всю жизнь.
– Традиция эта уходящая, но все же и сейчас в дагестанских аулах молодой матери могут посоветовать сделать татуировку ребенку, чтобы задобрить судьбу, – утверждает Габиб Исмаилов.
– Сюжеты рисунков имели огромное значение для их носительниц. Татуировки – это мысли горянок, получившие графическое выражение. Женщины чрезвычайно ценили их, они чувствовали себя под защитой особых знаков. Слова старейшей ковровщицы Перизат Рамазановой красноречиво свидетельствуют об этом: “Важно, что изображено, но не менее важно и то, что это останется со мной навсегда”.
Поделиться
НаукаДагестанЮг РоссииВ регионах
Пигмент татуировки, имитирующий кальцификацию подмышечных лимфатических узлов при маммографии
1. Pew Research Center. Миллениалы: портрет следующего поколения. 2010. Доступно по адресу: https://www.pewresearch.org/wp-content/uploads/sites/3/2010/10/millennials-confident-connected-open-to-change.pdf. дата обращения 23.05.19.
2. Shannon-Missal L.Tattoo поглощение: трое из десяти американцев имеют татуировку, и большинство не останавливается на одной. Harris Poll № 12. 2016 г. Доступно по адресу: https://theharrispoll.com/tattoos-can-take-any-number-of-forms-from-animals-to-quotes-to-cryptic-symbols-and-appear.
-во-всех-видах-пятен-на-наших-телах-некоторые-видимы-в-повседневной-жизни-другие-не-сколько-но-одни-эти/доступны 19.05.19.
3. Персечино С., Тониоло С., Чиккола А., Серафини И., Таммаро А., Посторино П. Новый высокопроизводительный метод контроля качества татуировочных красок. Spectrochim Acta Part A Mol Biomol Spectrosc. 2018; 206 doi: 10.1016/j.saa.2018.08.037. [PubMed] [CrossRef] [Google Scholar]
4. Hayakawa A, Sano R, Takei H, Takahashi Y, Kubo R, Tokue H. Изображение татуировки, состоящее из рентгеноконтрастных отложений, продемонстрированное посмертной компьютерной томографией. Leg Med (Токио) 2018; 35: 9–11. doi: 10.1016/j.legalmed.2018.09.002. [PubMed] [CrossRef] [Google Scholar]
5. Schreiver I, Hesse B, Seim C, Castillo-Michel H, Villanova J, Laux P. Картирование ν-XRF на основе синхротрона и микроскопия μ-FTIR позволяют изучить Судьба и влияние пигментов татуировки на кожу человека. Научный доклад 2017; 7 (1): 11395. doi: 10.1038/s41598-017-11721-z. [Бесплатная статья PMC] [PubMed] [CrossRef] [Google Scholar]
6.
Gopee NV, Cui Y, Olson G, Warbritton A, Miller B, Couch L. Реакция мышиной кожи на татуировку: использование мышей SKH-1 как суррогатная модель для татуировки человека. Toxicol Appl Pharmacol. 2005;209(2): 145–158. doi: 10.1016/j.taap.2005.04.003. [PubMed] [CrossRef] [Google Scholar]
7. Seperi M, Sejersen T, Qvortrup K, Lerche CM, Serup J. Пигменты татуировок наблюдаются в клетках Купфера печени, что указывает на распространение татуировочных чернил через кровь. Дерматология (Базель) 2017;233(1):86–93. doi: 10.1159/000468149. [PubMed] [CrossRef] [Google Scholar]
8. Андерсон Л.Л., Кардоне Дж.С., Макколлоу М.Л., Грабски В.Дж. Пигмент татуировки, имитирующий метастатическую злокачественную меланому. Дерматол Хирург. 1996;22(1):92–94. doi: 10.1111/j.1524-4725.1996.tb00578.x. [PubMed] [CrossRef] [Google Scholar]
9. Uren RF, Howman-Giles R, Thompson JF. Закономерности лимфооттока от кожи у больных меланомой. Дж Нукл Мед. 2003;44(4):570–582. [PubMed] [Google Scholar]
10.
Шлагер А., Лазер А., Меламед Дж., Гут А.А. Пигментированный татуировкой узел, маскирующийся под сигнальный узел в случае рака молочной железы. Грудь Дж. 2008; 14 (3): 299–300. doi: 10.1111/j.1524-4741.2008.00578.x. [PubMed] [CrossRef] [Академия Google]
11. Домингес Э., Алегре В., Гарсия-Мельгарес М.Л., Лагуна С., Мартин Б., Санчес Х.Л. Пигмент татуировки в двух лимфатических узлах у пациента с меланомой. J Eur Acad Dermatol Venereol. 2008;22(1):101–102. doi: 10.1111/j.1468-3083.2007.02112.x. [PubMed] [CrossRef] [Google Scholar]
12. Honegger MM, Hesseltine SM, Gross JD, Singer C, Cohen JM. Пигмент татуировки, имитирующий кальцификацию подмышечных лимфатических узлов на маммографии. AJR Am J Рентгенол. 2004;183(3):831–832. doi: 10.2214/ajr.183.3.1830831. [PubMed] [CrossRef] [Академия Google]
13. Муттарак М., Пойчамарнвипут С., Чайвун Б. Маммографические признаки туберкулезного подмышечного лимфаденита. Австралийский Радиол. 2002;46(3):260–263. doi: 10.1046/j.1440-1673.
2002.01056.x. [PubMed] [CrossRef] [Google Scholar]
14. Hooley R, Lee C, Tocino I, Horowitz N, Carter D. Кальцинаты в подмышечных лимфатических узлах, вызванные некрозом жира. AJR Am J Рентгенол. 1996;167(3):627–628. doi: 10.2214/ajr.167.3.8751666. [PubMed] [CrossRef] [Google Scholar]
15. Bruwer A, Nelson GW, Spark RP. Точечные внутриузловые отложения золота, имитирующие микрокальцинаты на маммограммах. Радиология. 1987;163(1):87–88. doi: 10.1148/radiology.163.1.3823464. [PubMed] [CrossRef] [Google Scholar]
16. Helvie MA, Rebner M, Sickles EA, Oberman HA. Кальцинаты при метастатическом раке молочной железы в подмышечных лимфатических узлах. AJR Am J Рентгенол. 1988;151(5):921–922. doi: 10.2214/ajr.151.5.921. [PubMed] [CrossRef] [Google Scholar]
17. Сингер К., Бланкштейн Э., Кенигсберг Т., Меркадо К., Пайл-Спеллман Э., Смит С.Дж. Маммографический вид кальцификации подмышечных лимфатических узлов у пациентов с метастатическим раком яичников. AJR Am J Рентгенол.
2001;176(6):1437–1440. doi: 10.2214/ajr.176.6.1761437. [PubMed] [CrossRef] [Академия Google]
Возвращение к родным корням, прочерченное чернилами : NPR
Возвращение к родным корням, прочерченное чернилами Новое поколение коренных женщин Аляски обращается к очень старой культурной практике: они делают татуировки на лице. Традиция, уходящая корнями в глубь веков, когда-то была запрещена миссионерами.
Национальный
Слышно в выпуске выходного дня, суббота
От
По
Захария Хьюз
Возвращение к родным корням, прочерченное чернилами
Майя Сиалук Якобсен из Гренландии делает татуировку хной на подбородке подруги во время занятия хной в музее Анкориджа. Мероприятие собрало более дюжины молодых людей из числа коренных жителей Аляски, чтобы кратко рассказать об истории традиционных татуировок, прежде чем позволить им поэкспериментировать на себе с рисунками хной.
переключить заголовок
Захария Хьюз / Общественные СМИ Аляски
Майя Сиалук Якобсен из Гренландии делает татуировку хной на подбородке подруги во время занятия хной в музее Анкориджа. Мероприятие собрало более дюжины молодых людей из числа коренных жителей Аляски, чтобы кратко рассказать об истории традиционных татуировок, прежде чем позволить им поэкспериментировать на себе с рисунками хной.
Захария Хьюз / Общественные СМИ Аляски
В небольшом тату-салоне в Анкоридже, Аляска, гренландская художница Майя Сиалук Якобсен тонкой иглой протягивает чернильную нить через кожу запястья своей подруги.
«Он свободен», — говорит ее подруга, инупиатская художница Холли Мититкук Нордлум. «Я набрала несколько фунтов, чтобы ей было с чем работать».
И Якобсен это ценит. «Ее кожа намного лучше кожи моего мужа или кого-либо еще, кого я пробовала», — говорит Якобсен. «У нее действительно прекрасная кожа для татуировки».
Якобсен — одна из немногих инуитских женщин, которые умеют наносить татуировки традиционными методами, например, пришивая их непосредственно к коже или используя иглу для нанесения мазков красителя. И теперь она также является частью нового поколения женщин коренных народов Аляски, которые возвращаются к очень старой культурной практике: они делают татуировки на лице.
Она провела годы, собирая воедино свод знаний о том, что означала эта практика до европейской колонизации земель инуитов. Традиция восходит к столетиям, но несколько исторических записей о ней исходят от авантюристов и миссионеров 20-го века, которые фактически запретили эту практику.
«Уверяю вас, — говорит Якобсен, — они действительно не знали, что такое татуировка, многие из них».
Но потом появились мумии: группа 500-летних инуитских женщин, обнаруженных в 1970-х годах, с сохранившимися татуировками и прочим, внутри гренландского захоронения. Якобсен нашла о них книгу, изучила рисунки и поняла, что следы на их лбах, щеках и подбородках появились от тех же тугих стежков, которым она научилась еще в детстве. Это был ее первый первоисточник.
«У меня есть литература, а еще есть то, что я называю «из первых уст» — это мумии, и это все интервью с женщинами об инуитской культуре и о шитье, вышивании».
Якобсен и Нордлум познакомились через Facebook, когда Нордлум искала кого-нибудь, кто сделал бы ей традиционную татуировку. У нее были проблемы с поиском кого-то на Аляске.
Холли Мититкук Нордлум демонстрирует свою частично завершенную татуировку во время живой демонстрации в студии Above The Rest в Анкоридже. Инупиакское имя Нордлум, Мититкук, означает место, где приземляются птицы, и она отмечает большие жизненные достижения татуировками птичьих лапок, такими как две на противоположном запястье.
Захария Хьюз / Общественные СМИ Аляски скрыть заголовок
Захария Хьюз / Общественные СМИ Аляски
Холли Мититкук Нордлум демонстрирует свою частично завершенную татуировку во время живой демонстрации в студии Above The Rest в Анкоридже. Инупиакское имя Нордлум, Мититкук, означает место, где приземляются птицы, и она отмечает большие жизненные достижения татуировками птичьих лапок, такими как две на противоположном запястье.
Захария Хьюз / Общественные СМИ Аляски
В конце концов между ними завязалась дружба, и они организовали в Анкоридже серию мероприятий под названием «Тупик Ми», включающую лекции и демонстрацию сшивания кожи.
Сериал завершился тем, что Якобсен сделала свою первую татуировку на подбородке на Нордлуме.
“Да, это было больно, но я решил сделать это”, – говорит Нордлум. «Я продолжал говорить себе, что это должно быть больно, это должно быть больно, потому что я трансформируюсь».
Норлдум теперь имеет шесть линий, расходящихся веером от ее нижней губы, две тонкие внутренние спускаются вниз с воинственной прямотой — признак того, что она не вздрогнула от тычков.
У прабабушки Нордлума были похожие татуировки, которые отмечали важные события в ее жизни: окончание школы, поиск партнера, рождение детей. Во времена ее прабабушки многие из этих значимых достижений произошли с женщинами, когда они были в позднем подростковом возрасте и в начале 20-летнего возраста. В наши дни, однако, они, как правило, случаются в более позднем возрасте, это удел женщин в возрасте от 20 до 30 лет.
Иногда это может стать сложной проблемой для Нордлума, например, когда женщина попросила сделать татуировку на лице для своей 18-летней дочери.
«Хотя я поддерживаю эту идею, девочке всего 18 лет», — говорит Нордлум. — Типа, откуда она знает, что собирается делать?
Постоянство — вот почему татуировки имеют такое большое значение: для Нордлума и растущего числа женщин коренных народов Аляски, делающих традиционные татуировки, речь идет о том, чтобы показать миру постоянную, гордую идентичность коренных жителей.
Как художник, Нордлум много работает внештатно и по заказу сообщества коренных жителей Аляски. Она не беспокоится о своих карьерных перспективах из-за татуировки.
“Люди быстро к этому привыкают. Это первая реакция”, – говорит она. «И если я мысленно готов войти в место, которое может быть не таким дружелюбным — и я могу получить несколько грязных взглядов — в конце концов, через 10 минут они больше не смотрят на меня».
Единственная критика, которую она приняла близко к сердцу, исходила от пожилого инупиака, представителя поколения, которое считало татуировки и другие элементы традиционной культуры постыдными.
