ты мне нравишься — с латинского на русский
Редкая птица, редчайшая птица на свете.
Sít formósa decéns, divés fecúnda, vetústos
Pórticibús dispónat avós, intáctior ómni
Crínibus éffusís bellúm diriménte Sabína,
Rár(a) avis ín terrís nigróque simíllima cýcno:
Пусть и красива она и стройна, плодовита, богата,
С ликами предков по портикам, и целомудрием спорит
С девой сабинской, что бой прекращает, власы распустивши
Словом, редчайшая птица земли, как черная лебедь, –
Вынесешь разве жену, у которой все совершенства?
(Перевод Д. Недовича и Ф. Петровского)
А Горни оказался таким ослом и трусом, что не дал – Макфарлин никакого удовлетворения за нанесенное ей оскорбление и самым недостойным образом порвал с тем единственным сотрудником в его напыщенном журнальчике, у которого действительно были идеи. Rara avis в его журнальчике.
Барыня, о которой говорите вы, скажут мне, не общий тип, а исключение, эксцентричность… Не спорю, – моя барыня rara avis in terra, экземпляр редкого пернатого, встречающегося, к счастию, не на каждом шагу.
Я думаю, сударыня, вчера в церкви на вечерне ваша милость заметили молодую женщину, одетую в одно из ваших заморских платьев; помнится, я как-то видел его на вашей милости. Однако в деревне такой наряд rara avis in terris nigroque simillima cycno, что означает, сударыня, “редкая на земле птица, вроде как черный лебедь”.
Парфлит снова целовал ее, и все ее тело испытывало странное и сладкое чувство. Тело не хотело двигаться. “О, не шевелись, – говорило око. – Не останавливай его, позволь ему продолжать. Так долго все во мне ожидало этого, так долго, так долго”. “Честное слово, – размышлял Парфлит между поцелуями, – она, пожалуй, настоящая девственница. Rara avis”.
Толстеют ли люди от шуток, или сама толщина располагает к шутке – этого я никогда не мог узнать доподлинно, но во всяком случае худощавый шутник rara avis in terris.
translate.academic.ru
Ты+мне+нравишься — с латинского на русский
Книги имеют свою судьбу.
“Тема книги выражена в известном изречении: “Книги имеют свою судьбу” – “Habent sua fata libelli” – что обычно переводится: “Книги имеют свою судьбу смотря по тому, как их принимает читатель”. Немногие слышали имя римского грамматика Теренциана Мавра – он жил в III в. [ Ошибка цитирующего автора – I – II в. – авт. ] нашей эры, мало кто читал его сочинение “О буквах, слогах и размерах”, труды его забыты, но изречение, брошенное им, продолжает жить, и благодаря этому не кануло в забвение и имя того, кому принадлежит это изречение, словно подтверждая и истинность и парадоксальность его слов”. Сергей Львов, Эхо в веках.…чтобы быть вполне беспристрастным, вполне “критическим”, я отложил на время “Зиккингена”, вернее – одолжил его кое-кому из знакомых (здесь еще есть несколько немцев, более или менее образованных в вопросах литературы). Но “habent sua fata libelli”, – когда их одолживаешь, то редко получаешь обратно, – и моего “Зиккингена” мне тоже пришлось отвоевывать силой.
В Телемахиде находится много хороших стихов и счастливых оборотов. Радищев написал о них целую статью (см. собрание сочинений А. Радищева). Дельвиг приводил часто следующий стих в пример прекрасного гекзаметра:
Корабль Одиссеев,
Бегом волны деля, из очей ушел и сокрылся
Вообще изучение Тредьяковского приносит более пользы, нежели изучение прочих наших старых писателей. Сумароков и Херасков верно не стоят Тредьяковского, – habent sua fata libelli.
Habent sua fata libelli. “Полтава” не имела успеха. Вероятно она и не стоила его; но я был избалован приемом, оказанным моим прежним, гораздо слабейшим произведениям; к тому ж это сочинение совсем оригинальное, а мы из того и бьемся.
Я теперь гощу у дочери Тани Сухотиной. И ее муж Михаил Сергеевич и его взрослые сыновья от первой жены очень умные молодые люди. Один из них проходит курс философии в Швейцарском университете. Так вот я нынче хочу почитать им места из вашей книги. [ – авт. ] Habent sua fata libelli. Как моим писаниям приписывается совсем не подобающее им значение, так ваши книги проходят совершенно неизвестными среди людей, которым они, казалось бы, так крайне нужны. Habent sua fata libelli; и статьи, конечно, – тоже, и писатели, и литературные партии – тоже. Бывает так, что какая-нибудь статья, какой-нибудь писатель, какая-нибудь группа писателей вдруг становятся модными: о них говорят, спорят, от них проходу нет – и все это часто вовсе не потому, чтобы в них блеснула какая-нибудь совершенно новая мысль или вообще какие-нибудь выходящие из ряда вон достоинства, а по причинам, даже вне их лежащим и почти неуловимым.Особняком стоит седьмой и последний экскурс [ – авт. ]: я хотел в нем представить синтез того, что я, как истолкователь древнего мира, имею передать тем, для кого я работаю. Я хотел его первоначально озаглавить “моим друзьям”, разумея под последними не одних только моих личных друзей, но и всех тех, кто, подобно мне, признает обязательным для себя “кодекс чести мыслителя” (см. стр. 91). После нескольких метаморфоз он вылился, в силу художественных соображений, в настоящую свою форму. Так-то я лишний раз убедился, что от автора зачастую зависит только решение, писать ли книгу или не писать ее; раз решение принято – она пишется сама и принимает ту форму, которую должна принять по внутренней необходимости. В этом – особый смысл известной поговорки habent sua fata libelli; и, пожалуй, самый глубокий и “роковой” ее смысл.
Латинская пословица “habent sua fata libelli” – “книжки тоже имеют свою судьбу” – приобретает необычайно широкое значение, когда мы станем говорить не о судьбе книжки (или другого какого-нибудь художественного произведения) во время жизни ее автора и в смысле перемены настроений, мод и вкусов читателей определенной эпохи, а попытаемся определить судьбу такой книжки или произведения искусства, которое оказалось поразительно долговечным: вот тогда мы почти неизбежно наткнемся то на оценки необычайно высокие, то на затмение прослеживаемого нами шедевра.
translate.academic.ru
Ты+мне+нравишься — с латинского на русский
Я воздвиг памятник.
Régalíque sitú pýramid(um) áltius,
Quód non ímber edáx, non Aquil(o) ímpotens
Ánnorúm seriés ét fuga témporum.
Nón omnís moriár, múltaque párs mei
Vítabít Libitín(am): úsqu(e) ego póstera
Créscam láude recéns, dúm Capitólium
Scándet cúm tacitá vírgine póntifex.
Dícar, quá violéns óbstrepit Aufidus
Régnavít populór(um), éx humilí potens
Déduxiísse modós. Súme supérbiam
Láuro cínge voléns, Mélpomené, comam.
Его ни едкий дождь, ни Аквилон полночный,
Ни ряд бесчисленных годов не истребит.
Нет, я не весь умру, и жизни лучшей долей
Избегну похорон, и славный мой венец
Все будет зеленеть, доколе в Капитолий
С безмолвной девою верховный входит жрец.
И скажут, что рождён, где Авфид говорливый
Стремительно бежит, где средь безводных стран
С престола Давн судил народ трудолюбивый,
Что из ничтожества был славой я избран,
За то, что первый я на голос Эолийский
Свел песнь Италии. О Мельпомена! свей
И лавром увенчай руно моих кудрей.
(Перевод А. Фета)
Один из замечательнейших памфлетов [ – авт. ], когда-либо написанных. С незначительными изменениями мог бы появиться в 1853 году. Содержит доказательства английского предательства. В постскриптуме анонимный автор говорит: “Льщу себя надеждой, что этот маленький исторический очерк настолько любопытен и говорит о вещах доселе столь мало известных, что я с гордостью могу считать его ценным новогодним подарком для нынешнего поколения; и грядущие поколения в течение многих лет будут воспринимать его в качестве такового, перечитывая его в день Нового года и называя его своим предостережением. Мне не хуже других пристали слова: exegi monumentum”. Exegi monumentum.Я памятник себе воздвиг нерукотворный,
К нему не зарастет народная тропа,
Александрийского столпа.
Нет, весь я не умру – душа в заветной лире
– И славен буду я, доколь в подлунном мире
Жив будет хоть один пиит.
И назовет меня всяк сущий в ней язык,
И гордый внук славян, и финн, и ныне дикой
Тунгус, и друг степей калмык.
И долго буду тем любезен я народу,
Что чувства добрые я лирой пробуждал,
И милость к падшим призывал.
Веленью божию, о муза, будь послушна,
Обиды не страшась, не требуя венца,
Хвалу и клевету приемли равнодушно,
И не оспоривай глупца.
В превосходном своем exegi monumentum разве не сказал он [ А. С. Пушкин ]: “я памятник себе воздвиг нерукотворный”! А чем же писал он стихи свои, как не рукою? Статуя ваятеля, картина живописца так же рукотворны, как и написанная песня поэта.
Итак, мой бывший начальник по министерству внутренних дел В. И. Даль приказал долго жить! Он оставил за собою след: “Толковый словарь” – и мог сказать: “Exegi monumentum”.
Ты виделся с Огаревым! Вот год жизни за то, чтоб его увидеть на один час; его люблю ужасно; он и она – вот куда я перенес все святое, все теплое, все верования; ими я люблю людей, ими я люблю себя. Exegi monumentum! Этого ни само всемогущество бога не отнимет у меня, это моя слава, это моя рекомендация человечеству – ее любовь и его дружба.
Эпиграф из Горация – “exegi monumentum” – я памятник воздвиг – вполне мог бы стоять на разграфленном листе таблицы Менделеева – его периодической таблице элементов, ибо не в музейной тиши, а в руках сегодняшних исследователей – физиков и химиков, геологов и биологов – место периодической таблицы и периодического закона.
“Exegi monumentum…” Он [ Бетховен ] воздвиг себе памятник, который с полным правом можно считать единственным в своем роде. Ибо он имеет почти такое же значение для истории немецкой мысли, как и для истории музыки.
Exegi monumentum…
Камнем, сделалось горе мое,
Вопрошаю, торжественно-траурный:
Кто я есмь? я лишь памятник мраморный,
Где начертано имя твое.
translate.academic.ru
Ты+мне+нравишься — с латинского на русский
В здоровом теле здоровый дух.
Órandúm (e)st ut sít mens sán(a) in córpore sáno.
Fórtem pósc(e) animúm, mortís terróre caréntem,
Náturáe, qui férre queát quos cúmque labóres,
Nésciat írascí, cupiát nihil ét potióres
Ét Vener(e) ét cenís et plúma Sárdanapálli.
Надо молить, чтобы ум был здравым в теле здоровом.
Бодрого духа проси, что не знает страха пред смертью,
Что почитает за дар природы предел своей жизни,
Что в состояньи терпеть затрудненья какие угодно, –
Духа, что к гневу не склонен, страстей неразумных не знает,
Чувству любви, и пирам, и роскоши Сарданапала.
(Перевод Д. Недовича и Ф. Петровского)
Стих “orandum est ut sit mens sana in corpore sano” направлен против одностороннего увлечения телесными упражнениями. В настоящее время слова “mens sana in corpore sano” обычно употребляются в противоположном смысле – против односторонности в обратном направлении.В ответ на его [ Вольтера ] жалобы, он [ Бросс ] пишет знаменитому старцу надменное письмо, укоряет его в природной дерзости, советует ему в минуты сумасшествия воздерживаться от пера, дабы не краснеть, опомнившись потом, и оканчивает письмо желанием Ювенала: mens sana in corpore sano.
Вы, Дмитрий Яковлевич, от рождения слабы физическими силами, в слабых организациях часто умственные способности чрезвычайно развиты, но почти всегда – куда-нибудь в отвлеченье, в фантазию, в мистицизм. Вот отчего древние говорили: mens sana in corpore sano.
Мы даже во вседневной частной жизни, которая, однако, у большей части людей вовсе не отличается преобладанием высоких стремлений, стараемся забыть великолепное правило классической древности: в здоровом теле – здоровая мысль (mens sana in corpore sano).
Друг мой, здоровы и нормальны только заурядные, стадные люди. Соображения насчет нервного века, переутомления, вырождения и т. п. могут серьезно волновать только тех, кто цель жизни видит в настоящем, то есть стадных людей. – Римляне говорили: mens sana in corpore sano. – Не все то правда, что говорили римляне или греки. Повышенное настроение, возбуждение, экстаз – все то, что отличает пророков, поэтов, мучеников за идею от обыкновенных людей, противно животной стороне человека, то есть его физическому здоровью.
Моя новая деятельность не только примиряется, но и совсем сливается с созерцательностью, свойственной мне лично (потому что я почти никогда не созерцал пассивно), и больше я уже не вижу прежнего раздела, что, само собой разумеется, еще более способствует моей “ясности”, как внешнее, но необходимое обстоятельство (mens sana in corpore sano).
Теперь [ в отличие от средних веков ] иные взгляды, и все более воцаряется и торжествует культ тела: обильное питание, физические упражнения, спорт и проч. Есть и авторитетная поговорка “mens sana in corpore sano”, и идеальный образец: древние греки. Конечно, mens sana in corpore sano! Но быстроногий Ахиллес быстрее бегал, чем мыслил, а Аяксы не отличались гениальностью.
translate.academic.ru
Ты+мне+нравишься — с латинского на русский
Платон мне друг, но истина еще больший друг.
Платон, “Федон” (диалог о бессмертии души) (говорит Сократ):
если вы меня послушаетесь, то меньше будете думать о Сократе, а больше истине.
Аристотель, критикуя в “Никомаховой этике” учение об идеях, говорит, что это для него тягостная обязанность, так как это учение дано его друзьями. “И все же, – добавляет он, – ради соблюдения истины мы должны отклонить и то, что близко нашему сердцу: нам дорого и другое, но наш долг – отдать предпочтение истине” (I, 4, 1096 и 14).
Так как под друзьями здесь подразумевается Платон, то отсюда и возникла поговорка в ее приведенной выше латинской форме.
Комментатор Аристотеля Аммоний (“Жизнь Аристотеля”) приводит о изречение Платона в форме: Сократ мне друг, но самый близкий – – истина.
Имена для нас ничего не значат, и чем громче имя, тем строже наш суд, потому что ложные произведения часто ходят за истинные благодаря очарованию имени, под которым они выпускаются. От этого большой вред для эстетического образования общества. Многие, увлекаясь фразами, привыкают почитать их за поэзию и делаются неспособными понимать истинную поэзию. Следовательно, тут вред истине, а когда дело идет о истине в отношении к искусству – для нас нет никаких имен: amicus Plato, sed magis amica veritas! Мне было бы очень тяжело, ежели б не та песнь ангела, о которой ты читал в “I Maestri”. A propos, нравится ли тебе эта статейка? Может, кой-что не понравилось, amicus Platonis, sed magis amicus veritatis [ – авт. ]… тут, брат, все истина; итак, прошу привязываться не ко мне, а к самой истине; не я виноват, такова она или нет.Мой милый, напрасно ты трудился, хотя я благодарен тебе за твои честные, благородные усилия просветить меня. Извини – мне стыдно так сказать о человеке, который показал мне истинную дружбу, но amicus Plato, amicus Socrates, sed magis amica veritas – ты решительно похож на свинку, которая доказывала бы человеку, что напрасно он ест апельсины, что желуди гораздо лучше ей нравятся.
Плеханов вникал во все подробности, спрашивал и спрашивал, словно желая проверить самого себя, но больше всего это имело характер экзамена старого товарища старому же товарищу: стоял ли этот товарищ на высоте задачи, что исповедует, и какой тактики держится он. Amicus Plato, sed magis amica veritas (друг Платон, но выше дружбы истина), – говорили его холодные глаза.
Коши основал свой собственный математический журнал, в котором и помещает только свои работы. Гаусс про наиболее торопливые из них выразился так: “Коши страдает математическим поносом”; неизвестно, не говорил ли Коши в отместку, что Гаусс страдает математическим запором? Amicus Plato, sed magis amica veritas.
Граждане судьи, если вы помните, древние греки [ – авт. ] говорили: “Амикус Плато, сед магис амика веритас”. Тем самым они хотели сказать буквально следующее: “Платон мне друг, но истина дороже”. Подсудимый Осипов мне даже не друг. И потому истина в этом деле дороже для меня вдвойне.□ “Amicus Fethus – sed magis amica veritas”. Я выправил ваши стихи, любезнейший друг – и отдам их сегодня Дружинину – но пускай меня “на площади трехвостником дерут” – не могу признать хорошими стихов вроде:
Иль тот [ – авт. ], кто зародясь, пленять богинь собою
Из недра Мирры шел, одетого корою.
translate.academic.ru
Ты+мне+нравишься — с латинского на русский
Néc geminó bellúm Troján(um) ordítur ab óvo
Я счел необходимым в первой книге [ – авт. ] опять начать ab ovo, то есть резюмировать мое изданное у Дункера сочинение [ – авт. ] в одной главе о товаре и деньгах.…недоумение “экономистов” по поводу фактического проведения в “Искре” наших воззрений показывало с очевидностью, что мы часто говорим буквально на разных языках, что мы не можем поэтому ни до чего договориться, если не будем начинать ab ovo.
Начнем ab ovo: мой Езерский
Происходил от тех вождей,
Был древле ужасом морей.
В русских газетах показалась замечательная генеалогия Дагмары [ – авт. ] и ее нареченного жениха, вот уж ab ovo, так ab ovo. По ней в числе их предков (не говоря о бесчисленном множестве датских королей и принцев, в числе которых только и выпущены Гамлет и его наследник Фортинбрас) находятся: “Карл Великий, Гюго Капет, святой король Людовик IX, короли английские Эдуард III, Эдуард IV, наконец, Мария Стюарт” (“Голос”, № 260). Ну, а Василий Великий, Виктор Гюго, святой король Мельхиседек и Мария Египетская не предки? Это бы все ничего, да вот что плохо. По свадебной родословной выходит, что наследник чистый немец, да еще и не совсем чистый, а из архиерейских детей. Нас все учили, что Романовы хоть не без немецкой примеси, но идут от русской светской семьи, а тут выходит, что цесаревич “происходит по прямой линии в одиннадцатом колене от Фридриха I, графа Ольденбургского, и имеет в числе предков епископа Любекского”. Немец, да еще из духовного звания, монашеского происхождения!
Психолог должен исчезнуть в художнике, как исчезает от глаз скелет под живым и теплым телом, которому он служит прочной, но невидимой опорой. Это, между прочим, не худо заметить и некоторым нашим критикам, которые считают долгом начать каждую свою статью ab ovo, как будто и в критике его убеждения, его коренные правила не должны перейти в плоть и кровь, и он всякий раз обязан выставлять их напоказ перед собой и читателями, как какие-нибудь верстовые столбы, чтобы не сбиться с дороги.
Судебный оратор должен избегать того, что еще Аристофан в своих “Облаках” называл “словесным поносом”, замечая, что “у человека с коротким умом язык долгий”. Мне вспоминается адвокат при одном из больших провинциальных судов на Волге, который любил начинать свои речи ab ovo.
translate.academic.ru
как будет по армянски ты мне нравишься
Ду индз дурес галис <a rel=”nofollow” href=”http://otvet.mail.ru/question/31699481/” target=”_blank”>http://otvet.mail.ru/question/31699481/</a> ду индз дур эс галис <a rel=”nofollow” href=”http://www.day.az/forum/index.php?showtopic=7622&st=570″ target=”_blank”>www.day.az/forum/index.php?showtopic=7622&st=570</a>
Ты мне нравишся – Ду им дур@ галис ес. Ду инц дурес галис. Им дур@ ду галис ес.
ты мне нравишься – ду индз дурес галис я тебя люблю – ес кес сирумем я тебя не забуду – ес кес чем морана я скучаю по тебе – ес кес каротелем я сошел с ума от любви к тебе! – хентаца ко сериц! ты же моя любимая! – че вор дун им сирадз ярнес!
На латинского
ты мне нравишься – ду индз дурес галис
touch.otvet.mail.ru
