Как живется татуированным людям в Курске | Интернет-журнал Морс
Недавно в социальной сети Twitter произошел спонтанный флешмоб, который спровоцировала девушка, пытавшаяся устроиться на работу в один из российских банков. Единственное, что ее беспокоило, так это наличие у нее большого количества татуировок и пирсинга. Представитель банка уверил девушку, что такая внешность будет только плюсом. Эту переписку увидели работники различных банков России и стали присылать свои тату, доказывая этим, что все стереотипы о сложности устройства на работу с татуировками – это миф.
Но это история большого города. А как живется людям с тату в городе небольшом?
Анна, 31 год
«Татуировка – украшение собственного тела, которое не снимешь, как платье или сережки»
Я с самого детства любила татуировки. Всегда хотела набить себе какую-нибудь, но как-то руки не доходили. Но однажды моя подруга сделала себе небольшую тату, и в этот момент я поняла, что моему желанию пора сбыться.
Мне тогда было 18 лет, и это решение было абсолютно спонтанным и необдуманным. За пару дней я нашла картинку и пошла набивать дракона на пояснице и небольшой иероглиф на седьмом позвонке. Конечно, делала я все это втайне от родителей, потому что они явно бы меня не поняли. Они ничего не знали еще полгода, у меня получалось ее прятать. Потом, понятное дело, ругались, но было уже поздно.
Ну а дальше меня понесло: надписи на японском, анимешная лиса, фея, эльф, персонажи Death Note и многое другое. Сейчас у меня 14 татуировок, последнюю из которых я сделала пару лет назад. В последнее время не могу найти что-то новое для себя, да и лень немного, хотя желание продолжать забиваться есть. Я не любитель вкладывать глубокий смысл в татуировки, но все же половина из них имеют для меня большое значение, не всегда понятное другим. Например, зомби-монашка с черепом козла – символ моего неприятия религии. Кстати, она является одной из самых моих любимых, потому что эта тату отражает мой некоторый подростковый максимализм.
Проблем с работой из-за татуировок у меня никогда не было, потому что сначала я занималась дизайном, а в этой сфере можно позволить себе выглядеть как угодно. Потом я стала тату-мастером, и все стало проще некуда.
Семья тоже воспринимает мой стиль жизни адекватно. Мужу без разницы, он не диктует, как мне выглядеть и чем заниматься. Сын привык видеть меня такой, для него это норма. Конечно, некое давление окружающих чувствуется и иногда ребенок спрашивает: «Не хотела бы ты свести все это?», «А зачем ты их сделала?». Приходится объяснять, что все люди индивидуальны и чужое мнение не должно отражаться на нашем образе жизни.
Да, с окружающими людьми все не так уж легко. К сожалению, общество еще не может до конца привыкнуть к такому внешнему виду. К примеру, с родителями одноклассников моего сына у нас отношения не сложились. Моя внешность для них – дикость, это очень сильно заметно. Меня сторонятся, мало, кто подходит первым поговорить просто так, только по необходимости.
Лично мне, правда, это никак не мешает, даже наоборот, потому что я интроверт и мизантроп, так что мне это только на руку. Одеваться закрыто, чтобы не травмировать их тонкую душевную организацию я не собираюсь, потому что это мой внешний вид и моя жизнь.
На прохожих я тоже стараюсь не обращать внимания, чего не скажешь о них. Редко кто восторгается татуировками, в основном люди неприкрыто глазеют, оборачиваются, менее воспитанные указывают пальцем, а еще менее воспитанные подкатывают глаза и отпускают глупые шуточки по поводу тату.
Однажды я ехала в маршрутке, а рядом сидел выпивший мужчина. Он достал мобильный и начал меня фотографировать, приговаривая «ну ничё се, надо кому-то там показать» и все в таком духе. В другой раз в общественном транспорте женщина посмотрела на меня и начала креститься. Однажды подошли к моему сыну и спросили, нравится ли ему, что у него такая мама. Вот это я считаю совсем ужасным.
Несмотря на такое поведение людей, я не жалею о своих татуировках, может, только о некоторых первых, которые набиты по глупости, но даже они мне сильно не досаждают.
Если бы я могла вернуть время вспять, то все равно бы сделала их, просто уже у хорошего мастера.
Никита,22 года
«Татуировка – это искусство, память о событии в жизни или об определенном выборе»
Мне давно нравились татуировки, я считаю, что это новое и интересное искусство, придающее каждому человеку индивидуальность. Первая тату у меня появилась в 17 лет. Это был Винни-Пух на предплечье, размером где-то 5х12см. Сейчас этой татуировки уже нет, я ее перебил. Это была банальная ошибка молодости и, к счастью, мне удалось ее исправить. Теперь на ее месте красуется уже другой рисунок со своим смыслом и значением.
Пару месяцев родители не знали о существовании рисунка на моей коже. Когда все-таки узнали, большого фурора не было, просто расспрашивали, зачем мне это надо.
Я не считаю свои татуировки, поэтому даже не могу сказать, сколько их у меня. Просто много. У меня есть и красивые “картинки”, и значимые, но я считаю, что каждая татуировка для любого человека, что-то да значит, ведь на ее создание его двигают какие-то силы.
Самая большая моя тату – на левой руке, с греческими богами, она еще не закончена. Есть еще парная татуировка, то есть у еще одного человека есть абсолютно такая же и на том же месте, но кто этот человек, говорить не буду. Последнюю татушку делал около 3 месяцев назад, она изображает двуглавого ворона и расположена на плече. Почему я выбрал именно эту птицу? Одно время я жил рядом с парком, где была просто тьма воронов! Я очень любил за ними наблюдать. Это воспоминание настолько отложилось в памяти, что однажды я рисовал эскиз и понял, что хочу видеть на себе именно эту птицу.
В семье уже все привыкли к моим художествам и особо не удивляются ничему новому. А вот недавно моя бабушка меня очень удивила, заявив, что тоже хочет набить себе татуировку. Я, как примерный внук, подарил ей сертификат на тату, и сейчас мы вместе думаем над эскизом.
С окружающими людьми проблем не бывает. Часто, конечно, бабульки косятся, смотрят осуждающе, разглядывают с интересом.
Бывает, ловишь такой их взгляд, и они резко отворачиваются, будто ты им вообще не интересен. Дети тоже реагируют на татуировки. Как-то в маршрутке ребенок всю дорогу спрашивал маму, что у дяди за рисунки на руках. Однажды на вокзале меня остановили полицейские и попросили показать документы. Казалось бы ничего странного, но на обратном пути эта ситуация повторилась. Они снова попросили паспорт, с огромным удивлением спросили: «Вы из Курска?», и начали расспрашивать про татуировки. Все же, тату у людей чаще вызывают интерес, чем неодобрение. Особенно, когда знакомишься с человеком, то он все разглядывает и расспрашивает что. Может, это объясняется тем, что народ все-таки начал понимать эту культуру и разницу между татуировкой и наколкой.
На самом деле, у меня грандиозные планы на будущее в отношении татуировок. Пока что задумываюсь о четырех тату, для трех уже есть эскизы. Жалеть о сделанном не стоит, ведь это твой выбор. Конечно, бывают партаки, которые стоит переделывать, их можно исправить и пойти дальше.
Вера, 32 года
«Татуировка – способ выразить свои эмоции, получить приятные впечатления от обладания новой картинкой, и отвлечься от негативных мыслей»
Когда мне было 14 лет, моя одноклассница принесла в школу самодельную тату-машинку, которую она стащила у брата, и я подумала: «А почему бы и нет?». Вот так у меня и появился небольшой орнамент на лопатке, около 10*10 см. Тогда мне казалось, что это очень красиво и смело. Рисунок показался мне женственным, и я подумала, что он может придать мне некое превосходство над другими.
Мне кажется, что в основном родители долго не догадываются о существовании тату у их ребенка. Так же было и у меня. Год я ее усиленно скрывала, а когда правда раскрылась, они меня очень ругали, говорили какая я безответственная и как это все глупо. Сейчас я сама понимаю, что они были правы, ведь та татуировка не несла в себе никакого смысла – ни художественного, ни какого-либо еще.
Сейчас все мои татуировки уже более осмысленны, и каждая из них была сделана в разные периоды моей жизни: все плохие и хорошие события отражены на моем теле.
Смысл и значение этих тату понятны только мне, для остальных это просто красивые картинки. 40% моего тела покрыты рисунками: это 2 рукава, грудь, частично спина, живот, ноги. Но это не предел, я планирую забиваться дальше.
Татуировки не мешают мне жить. Мой сын относится к ним адекватно, может, потому что он и не видел меня без них. Я думаю, что он гордится тем, что у него такая современная мама (по сравнению с остальными женщинами моего возраста).
Когда я хожу к сыну в школу, предпочитаю закрытую одежду, все-таки в этом заведении присутствует определенный дресс-код. Я понимаю, что возможна негативная реакция других родителей или учителей на мой внешний вид, поэтому лучше не давать повода для обсуждения меня и моего сына. Зато вот дети реагируют очень здорово, они всегда радуются, когда меня видят, кричат: «Твоя мама пришла, смотри, смотри». Они любят рассматривать татуировки и не видят в этом чего-то ужасного в отличие от взрослых. Может, потому что они еще не накручены обществом.
Из-за неадекватной реакции многих людей, приходится ходить в закрытой одежде и в некоторых районах. Могут крикнуть вслед что-то нецензурное и оскорбительное. Это делают пожилые люди и невоспитанная молодежь. Как-то шла по улице мимо компании мужчин среднего возраста, и они начали выкрикивать что-то типа «Сколько ходок?». Когда захожу в общественный транспорт, слышу «О, Господи…» и вижу, как люди подкатывают глаза «Фу, какая разрисованная». Хорошо, что моя бабушка не подверглась никакому влиянию, она восторгается моими татуировками!
Я не жалею ни об одной татуировке. Может, я бы и изменила какую-то, но совсем немного. Да и места у меня еще вполне хватает для реализации новых идей при желании.
Маргарита, 19 лет
«Мне кажется “мы” с татуировками смотримся вместе настолько органично, что я без них никуда, и они без меня тоже»
Я всегда была самостоятельной и делала то, что хочу, несмотря на указания моих родителей.
Поэтому, когда в 17 лет я захотела тату, то просто пошла и сделала ее, хотя потом все равно скрывала это год. Как только ни изощрялась – даже летом в водолазках ходила. Однажды, когда стояла невыносимая жара и носить теплую одежду было невозможно, мама все-таки увидела татуировку и отнеслась к ней довольно нормально, решив, что это не самое худшее, что могло бы быть. Отец, правда, узнал позже, увидев мои фото на страничке во Вконтакте. Был большой скандал с криками и слезами, но со временем все разрешилось.
Сейчас у меня 6 татуировок: рукав на левой руке, на груди, на бедре, на икре, почти добитый рукав и еще одна, о которой я умолчу. Только 20% моих тату что-то значат, а остальные сделаны просто из-за красивой картинки, хорошего месторасположения или композиции. Есть, конечно и любимые. Одна из них – три пиона на правой руке. В детстве я жила с бабушкой, и у нас был свой огород. Как-то раз мы вместе с ней собирали эти цветы и несли домой огромный благоухающий букет. С 12 лет я живу в другом городе, и видимся мы с бабулей довольно редко, но пионы на моей руке напоминают мне мое счастливое детство.
Курск небольшой город, поэтому реакции людей на татуировки очень разнообразные. У меня не было ни разу такого, чтобы на улице человек начал негативно высказываться в мой адрес. Много, правда, неодобрительных взглядов, но гораздо больше комплиментов, желаний познакомиться и сфотографироваться. В основном подходят парни, но были и девушки, которые подходили ко мне с комплиментами и хотели просто обняться. Это больше всего меня позабавило. Однажды на Красной площади ко мне подошли какие-то туристы и попросили с ними сфотографироваться.
Основные трудности связаны с бабушками, сидящими на лавке около подъезда. По моему, у нас с ними обоюдная неприязнь. А в целом, мне очень не нравится, что люди судят других людей по внешнему виду и способу самовыражения. Для меня татуировка – моя жизнь, и я горжусь ими абсолютно всеми! Это моя кожа, без них я как будто голая.
Иногда я немного жалею о сделанных татуировках, и завидую “чистым” девушкам. Это из-за ошибочного первого впечатления людей обо мне.
Но потом все проходит. Татуировка – это красиво и круто, но если тебе какая-то из них разонравилась, никогда не поздно ее перебить или сделать себе блэк-ворк.Автор: Анастасия Сапрыкина
Фото: Надежда Шеховцова и личный архив
«Мой сын погиб на “Азовстали”. Я хочу, чтобы вы рассказали про него!»
Жена Евгения Лепина Оля листает альбом с фотографиями мужаhromadske
Со слов, которые я вынесла в заголовок, начался наш долгий телефонный разговор с Наталией, мамой Евгения Лепина, воина полка «Азов». Он до последнего защищал Мариуполь. Наш разговор продолжился уже в Ирпене. Сюда Наталья приехала из разрушенного Мариуполя с сестрой Ларисой. Женщины выехали из оккупированного россиянами города 15 мая.
На подконтрольную территорию Украины добирались две недели через россию и Беларусь.
«Какие татуировки? Там тела уже в таком состоянии, что ты ничего не узнаешь»
Сейчас Наталья вместе с невесткой Олей ждут тело Евгения. Его привезли в Киев еще 6 июня. Но бюрократическая волокита до сих пор не позволяет похоронить Женю. Военкомат, полиция, патронатная служба — и снова по кругу. Куда дальше обращаться, Оля просто не понимает. А ответ на этот вопрос никто не дает.
«Когда погиб мой муж, мне сказали — все со временем, просто ждите, все со временем. Создали группу в телеграмме с родственниками погибших, ждите. Привезли тело. 5 числа (июня, — ред.) сообщили маме, что тело вашего сына приехало. Куда? Что? Ничего. В 6 утра мне звонит полиция и говорит: дайте нам документ о том, что ваш муж погиб.
У меня нет таких документов. Говорю: вот только тела приехали. Куда? Что? Она мне говорит: тело вашего мужа находится в Киеве, на улице Оранжерейной. А! Спасибо, что сказали».
Опознание тела — отдельная процедура. Здесь тоже возникла путаница. В полиции утверждают, что тело Евгения Лепина опознали по татуировкам, в патронатной службе — что по форме. Семью к этой процедуре пока не допускают, ждут результатов теста ДНК.
«Я звоню Наташе, в патронатную службу: “Наташенька, мне здесь звонят из полиции, ну про ДНК…” Она говорит: “Что полиция понимает? Это все не так быстро, не так легко”. Я ее спрашиваю: “А можно узнать, как опознали моего мужа?” — “По форме”. А мы лежим с мамой на диване: “По форме?” — “Ну да, по шевронам, у них же нашивки”. Говорю, что мне полиция сказала, что по татуировкам. — “Какие татуировки? Там тела уже в таком состоянии, что ты уже ничего не узнаешь”».
Евгений Лепин, воин полка «Азов»«У меня ассоциации, что это не День памяти, а день моей свадьбы»
Оля показывает свадебные фотографии, читает сообщение от Жени, улыбается.
«Сердечко мое, я такая зараза, что хрен ты от меня отделаешься))) Люблю тебя безмерно. Все будет хорошо. Мы навсегда вместе».
«Ты моя зараза. Безмерно люблю».
Фотографиями Евгения заставлена вся квартира. Оля вспоминает, как они познакомились в Ирпене всего полтора года назад. Тогда Женя приехал к своему другу в гости. И ему так понравилась Оля, что уже через месяц по телефону предложил ей пожениться.
«Мы тогда съехали с этого вопроса. Но уже 30 августа на кухне решили, что нам кровь из носа нужно жениться.
24 сентября я приехала в Мариуполь, мы подали заявление, 25-го мы расписались и в этот день у нас было такое свадебное путешествие — мы уехали в Урзуф, в День памяти погибших азовцев. А теперь я смотрю видео того дня. И у меня ассоциации, что это не День памяти, а это день моей свадьбы».
Свадьба Евгения и Олипредоставлено hromadske
«Картина, как из фильма ужасов»
14 февраля за 10 дней до полномасштабного вторжения россии в Украину, Евгений по делам уехал в Урзуф (село в Мариупольском районе).
«У него уже должен был заканчиваться контракт, и он переводился на Киев, то есть в феврале на мой день рождения мы приехали сюда из Марика, у него была встреча с руководством, и все — его должны были переводить. А в ночь с 13-го на 14 февраля он поехал обратно в Урзуф. А я 25-го должна была ехать туда»,
В Мариуполе начался ужас. Все, что видела и чувствовала, мама Евгения Наталья тщательно записывала в дневник.
Дневник
«Первый день войны.
О войне просто между собой не говорят. Наташа была на работе. Антон ждет рашку. Полная неопределенность. Ничего не понятно. Вечером звонила Олечка. У них кошмар. Они в магазине устроили бомбоубежище. Все сидят там»
Каждый день Наталья описывала события, происходившие на ее глазах. Первые взрывы, первые уничтоженные дома, мародерство… и предательство отдельных мариупольцев.
«Соседи знали, что он уже там, в Азове и не говорили ничего. Но один нашелся. Тоже сосед, я его знаю, не буду называть. И они прибежали, был паспортный контроль», – рассказывает мама Евгения.
Дневник
«14-й день войны.
Прошлись по проспекту. Все магазины разграбили, везде валяются бумажки и мусор. Мужики пилят везде деревья, люди готовят еду на улице. Картина, как из фильма ужасов. Мы вошли в госпиталь. Жека (сын, — ред.) говорил, что связь можно держать через госпиталь, но мне сказали, что можно узнать только есть ли он среди раненых. В списках его не было, и этим я уже была счастлива».
Дневник Натальи, который она вела с первого дня полномасштабной войны«Черный-черный дым всегда над Азовсталью»
С 18 марта активные боевые действия перенеслись с города на «Азовсталь».
Несмотря на то, что Мариуполь уже был оккупирован россиянами, территория комбината оставалась под контролем Украины. На «Азовстали» вместе с другими бойцами был и Евгений Лепин, с позывным «Липа».
Боль, слезы и молитвы. Каждый день из окон собственного дома Наталья наблюдала, как россияне уничтожают «Азовсталь». Знать, что где-то там ее сын, было адом.
«“Азовсталь” — это там, где я живу, и она у меня на горизонте. Недалеко, километров 7-8, если по прямой. И она всегда черная. Черный-черный дым всегда над “Азовсталью”. Они просто ее уничтожали, просто уничтожали все. Это было очень страшно
Самолеты летают. Смотришь семь штук, восемь, разворачиваются. Смотришь, все небо исчерчено, если нет облаков, если небо чистое. Это было редко, что небо чистое. Все небо исчерчено этими хвостами от ракет, от самолетов. Вот они отстреляются каждые три секунды на протяжении 20 минут. 20 минут нет, другой заходит. Мы когда ходили забирать трудовую книжку, я на Ильича работала, там нужно было пройти мимо трупов.
Трупы уже были черные, и один труп собака ела… это было страшно. Просто страшно, никто это не убирал…»
«Бомбят, но ты не переживай, все хорошо»
Супруга Жени, Оля рассказывает, что до 15 апреля муж ее постоянно успокаивал, говорил, что все хорошо. Писал, что справятся.
«Мы сильные, мы справимся. Нам просто нужна помощь оружием. Большое количество людей нам не нужно, мы сильные, все будет хорошо».
«Я каждый день писала: ты только вернись живым…
“Ты что? Я вернусь, я тебе обещал, у нас столько планов. Нет-нет, все хорошо”.
До 15 апреля у него все было хорошо: “Ты главное ешь и береги себя!”»
Сообщение Оле от Евгения во время его пребывания на «Азовстали»hromadske
«Те, кто кричат об ужасах войны и идут бомбить и убивать, заслуживают самого тяжелого наказания»
15 апреля на «Азовстали» велись интенсивные бои.
Именно в этот день Евгений Лепин перестал выходить на связь. Оля начала звонить по телефону всем, кого знала — от побратимов до командиров. Впрочем, тогда никто четкого ответа не дал. Оля не сдерживает эмоций:
«16-го мне никто не пишет, никто не отвечает, видео никаких нет. Я думаю: проблемы со связью. 17-е число — то же самое, проблемы со связью. 18-го числа мне от его побратима приходит сообщение — ведь я же им пишу. Пишет: “Я сейчас узнаю, как Липа”. Это было в 13.40. В 13:47 мне написали, что его… “Мои соболезнования, но его больше нет”. — “Как это произошло?” — “Авиабомба”».
С этого дня дневник Натальи, мамы Евгения, пронизан горем и отчаянием.
Дневник
День 80. Я живу одним днем. У меня даже нет страха за свою жизнь. Мне все равно. рашка сломила мою жизнь. Мое окружение. Они просто звери. Те, кто кричат об ужасах войны и идут бомбить и убивать, заслуживают самого тяжелого наказания».
Несмотря на личное горе, женщина кормила соседских детей, принимала в собственном доме людей, потерявших дома.
А уже через несколько дней очередной шок: они с сестрой могут уехать, но только в россию. Всеми правдами и неправдами в течение двух недель через россию и Беларусь женщины добирались до Украины. Здесь Наталью уже ждала невестка Оля.
Сейчас, чтобы хоть немного отвлечься, женщины волонтерят. Наталья помогает готовить еду для тех, кто в этом нуждается. Оля в Ирпеньском госпитале ухаживает за ранеными военными. Но девушка признается, что теперь мечтает пойти в армию — отомстить россиянам за то, что забрали у нее самое дорогое, ее Женю.
Переписка
Оля: я всегда тебя буду ждать
всегда
береги себя, ты — вся моя жизнь
люблю безмерно
Женя: ты тоже береги себя
люблю безмерно
youtube.com/embed/L7Fd3mX8Ys0″ frameborder=”0″ allow=”autoplay; encrypted-media” allowfullscreen=””> Автор: Инна Попович. Материал создан при поддержке «Медиасети»
Татуировки мамы помогают справиться с быстрым взрослением сына – SheKnows
«Скажи мне еще раз. Что это такое?” — спросил мой 7-летний сын, указывая на татуировку на моей руке. Когда я закатал рукав, мой сын лукаво улыбнулся мне. Он знал эту историю.
Связанная история Любовное письмо латиноамериканским мамам, которые стесняются Дня матери
— Это моя татуировка, — объяснил я. «Когда ты был у меня в животе, я видел, как повсюду летают бабочки. Теперь я ношу одну с собой, чтобы она напоминала мне о тебе».
Мой ребенок любит слушать, что моя татуировка посвящена ему, и всегда задает массу вопросов о том, почему бабочка не смывается.
Трудно объяснить семилетнему ребенку, почему его постоянство необходимо, но у меня есть свои причины. Удивительно, но эти причины продолжают расти вместе с моим ребенком. Эта бабочка открыла ритуал, который поддерживает меня в области материнства, которую мне нужно взять в свои руки: отпустить.
До недавнего времени татуировки были мне не по душе, как и материнство. Будучи мамой в первый раз, я многого не знала о концерте. К счастью, подруги-мамы рассказывали мне секреты, которые нашептывали жуткие истории об отеках, потливости и бессоннице. Со всей этой желанной информацией я знала, что стать мамой будет тяжело физически, но я также знала, что каждый этап пройдет.
Во время моей беременности я потею во сне, а в моих ногах задерживается так много воды, что они вырастают вдвое больше моей головы. Затем фаза новорожденности моего ребенка: бодрствование в кричащие ночи от колик и попытки оставаться функциональными в течение дня заставляли меня чувствовать, что я хожу в костюме, сделанном из гигантских мокрых боппи.
Я застрял в пространстве, лишенном времени, и был уверен, что это будет моя жизнь навсегда. А тут вдруг нет.
Однажды ночью меня не разбудили коликообразные вопли моего сына. Колики освободили нас. Мы покидали дурацкую стадию новорожденного «четвертого триместра» для более «взрослой» фазы ребенка. Я мог бы немного поспать и перестать класть ключи от машины в морозилку. Мои друзья были правы, и теперь я могла свободно переходить к следующему этапу жизни моего сына. Но я не был. Мой ребенок, возможно, не плакал той ночью, но я плакал. До этого момента я не понимал, как многого потребуют от меня вехи моего сына в эмоциональном плане.
Мои подруги-мамы никогда не упоминали о том, что испытывают такие дикие сентиментальные чувства по поводу всех этих изменений. И единственный пример, который я видел, когда мамы проходили этапы, были рекламные ролики, в которых плачущие матери махали на прощание своим детям из колледжа. Где была та история о рыдающей маме, которая провожала своего ребенка на ночь, чтобы приучить его ко сну? Или родители, плачущие над первым зубом своего ребенка? Мое сердце расширилось вместе с животом, и это новое сердце было таким же неудобным в ношении, как мой молокоотсос.
Я один все это чувствовал?
По мере того, как каждая фаза исчезала, я пропустил ее. Связь между моим сыном и мной была постоянно в движении, и мне было трудно не отставать. Вехи, которые я отмечал с моим маленьким парнем, я оплакивал в одиночестве для себя. Я понимала, что важные моменты взросления, такие как первые дни в школе и первые свидания, безусловно, заслуживают слез, но я чувствовала себя странно смущенной, когда звонила подруге, чтобы сказать ей, как сильно я скучаю по беременности. Я не знала, как объяснить мужу, что одиночество, связанное с уходом из детства, оставило внутри меня пустоту.
Не зная, как справиться со всеми этими сильными эмоциями в каждую маленькую смену, я игнорировал их. Проблема заключалась в том, что чем больше я отвергал свои чувства, тем сильнее они становились. Моему плану игнорировать все свои чувства, пока мой сын не поступит в колледж, не суждено было сбыться.
Хотел бы я сказать, что огромное прозрение исцелило мое разрывающееся сердце, но это было скорее небольшое трепетание.
Однажды ночью, просеивая пустоту из-за того, что я скучаю по своей беременности, я пыталась понять, как сохранить это чувство близким. Именно тогда я вспомнила всех бабочек, которых видела во время беременности, и в моей голове возник образ татуировки бабочки. Это пролетело у меня в голове так быстро, что трудно было не заметить смысл. Будет ли постоянное напоминание поддерживать связь со всеми этими быстро меняющимися этапами? Я решил пойти на это.
Перед первым днем рождения моего сына у меня на руке была синяя бабочка — бабочка для него и синяя для меня. (Синий — мой любимый цвет.) Как только бабочка приземлилась, меня охватило чувство облегчения. Я знала, что почтила свою беременность таким образом, что это вызвало резонанс. Я полагал, что на этом все и закончится… но это не был конец нашей истории.
Когда мой сын был еще малышом, он подошел ко мне и протянул мне маркер. В миллионный раз за последние семь минут он хотел, чтобы я набросал для него его любимый рисунок.
Та же вспышка вдохновения снова победила. Когда он вышел из этой фазы, я почтил его крошечной татуировкой того же рисунка. Я пройду с ним остаток своей жизни… на ноге.
Затем, когда наступил первый день моего сына в детском саду, это было освобождение, которого я не испытывал. После того, как она стала плачущей мамой, отмахивающейся от своего ребенка в дошкольном учреждении, снова настало время татуировки.
«Мама, что это значит?» — спросил мой 7-летний сын, указывая на бабочку у меня на плече.
«Эта бабочка тоже для тебя, но ее крылья широко раскрыты и готовы к полету».
Этот татуировочный ритуал помогает мне справиться с чувством печали и утраты в процессе взросления моего сына. Я никогда бы не подумал, что это будет мое дело, но именно эти осязаемые напоминания обеспечивают связь с нашей историей. Их присутствие вселяет в меня уверенность, наблюдая за тем, как у моего ребенка развиваются собственные крылья, которые однажды унесут его в новые фазы полета, полностью принадлежащие ему.
Эти знаменитые мамы заставляют нас всех чувствовать себя лучше, когда они делятся взлетами и падениями воспитания.
Объяснение моей ужасной татуировки моим детям напоминает мне о том, что я должен моей маме
по Майк Доусон
Она была в ужасе, когда впервые увидела его. Я могу представить себе свое отношение, сердитый молодой человек: Я сделал то, что сделал, смирись с этим . Моя печально известная татуировка-мишень, это нелепое яблочко, пятнистый логотип супермаркета, располагалась слишком низко на моей руке, чтобы сработать даже для этих прививок от гриппа. Это огорчало мою мать так, как я не мог понять в то время.
У меня не получилось быть с ней жестоким, дело было не в этом. Я злилась не на мать. Татуировка была для меня. Мне нужен был способ сказать себе, что я сам по себе, автономный, независимый молодой человек, делающий свой собственный выбор.
Для меня было важно чувствовать, что в моей жизни есть что-то, что я могу контролировать, каким бы маленьким оно ни было.
Я не ходил делать это в элитный тату-салон, место с хорошей репутацией, где нужно записаться на прием заранее и поставить себя в очередь. Решение сделать это было импульсивным, и я просто пошел в самый близкий вариант, который я мог найти, байкерский бар на шоссе 22 недалеко от Баунд-Брук, Нью-Джерси. Я мало что помню о грубом человеке, выполнявшем эту работу, но уверен, что художником он был не очень. Я спросил его, пока он жужжал и пилил мою руку, что вы думаете о дизайне? Он пожал плечами и сказал, кажется, круто.
С того момента, как он закончил, все выглядело ужасно. Сплошные черные цвета были пятнистыми — никогда не было момента, когда они не выглядели пятнистыми и блеклыми. Я бы не расстроился, как моя мать, если бы мои собственные дети когда-либо приняли решение сделать себе татуировку, но, будучи художником, я был бы потрясен, если бы они когда-либо пришли домой с чем-то таким дилетантским.
Сейчас мы с мамой можем посмеяться над яблочком. Мы смеемся над тем, насколько более блеклым и неоднородным он стал, как сильно я сожалею об этом, ненавижу объяснять это и, прежде всего, над комичностью ее реакции. Мы не слишком много говорим о том, где я был в те дни, что на самом деле означало для меня сделать эту татуировку. Способы, которыми я был зол на мир. То, как я чувствовал, моя жизнь складывалась не так, как я надеялся.
Интересно, когда мы сейчас смеемся над этим глупым яблочком, когда она видит его на пляже, она тоже возвращается в то время?
Объяснять значение моей татуировки смущает, потому что, честно говоря, смущают причины, по которым я злился на мир. Невезучий в любви. Мало карьерных перспектив. Вышеупомянутое возвращение к моим родителям. Ничего примечательного, ничего особенного. Просто еще один молодой человек с большими ожиданиями от себя в этом мире, в ярости от того, что его лишили того, что, по его мнению, он заслуживал.
Это заставляет меня съеживаться, чтобы выразить словами. Я могу с уверенностью сказать, с этой сегодняшней точки зрения, что мне не нравится этот человек, этот ядовитый, названный прежним я. Но он был мной, и этого нельзя изменить.
И эти мои ничем не примечательные проблемы вполне могут стать такими же проблемами моих детей в последующие годы. Это те проблемы, с которыми регулярно сталкиваются молодые люди. Моим детям однажды разобьют сердца, они, скорее всего, будут изо всех сил пытаться закрепиться в карьере, возможно, однажды им придется вернуться домой в том возрасте, когда они думали, что уедут навсегда. Они тоже могут чувствовать, что мир не дал им того, на что они надеялись. Разве я не буду там для них тогда?
Мама была рядом со мной. Она приняла меня обратно без лишних вопросов. Она дала мне пространство и утешение, чтобы начать разбираться во всем. Она никогда не заставляла меня чувствовать меньше, чем за то, что я потерпел неудачу, за то, что споткнулся.
Она никогда не разбирала мой жизненный выбор и не критиковала меня за то, что я выбрал непрактичную специальность. Могу честно сказать, у меня никогда не было ощущения от мамы, что она хочет от меня чего-то большего, чем обрести счастье, сколько бы времени это ни заняло. Интересно, когда мы сейчас смеемся над этим дурацким яблочком, когда она видит его на пляже, оно тоже возвращает ее в то время?
Я часто повторяю фразу о том, что татуировка — это постоянное напоминание о том, кем вы когда-то были. То же самое могло быть верно и для людей, которые знали вас тогда. Татуировка может вернуть других людей, даже если она не на них.
Яблочко вызывает у моей матери воспоминания о том, кем я когда-то был, вспоминает ли она, что у нее был сын, который казался таким плывущим по течению? Кому просто нужна была помощь, чтобы встать на ноги и в конце концов выйти за дверь? Татуировка все еще ужасает ее? Или она теперь просто видит в этом другую часть меня. Часть моего прошлого, а также небольшая часть ее.
