«Рок-музыка давно умерла, одна попса осталась беспонтовая»
Звезда Мариинки о спектаклях, где артисты одеты «из секонд-хенда как бомжи», «русофобском» «Борисе Годунове» в своем театре и идеалах Ленина
Роскошный голос Евгения Никитина в партии Эбн-Хакиа стал настоящим украшением концертного исполнения «Иоланты» Чайковского — очередного проекта ГСО РТ Александра Сладковского. После выступления в Казани «БИЗНЕС Online» поговорил со знаменитым «вагнеровским» певцом, полтора десятка лет украшающим лучшие оперные сцены мира, о тупике, в котором пребывает современный театр, пионерском детстве, расслабленном чуваке из «Большого Лебовски» и давнем знакомстве с худруком «татарстанских симфоников».
Евгений Никитин: «Зал в Казани небольшой, и для исполнения в залах такого габарита вокальная форма должна быть приближена к идеальной и работать в них в разы сложнее»
Фото: Оксана Черкасова
«МАЭСТРО СЛАДКОВСКИЙ ЖЕЛАЛ, ЧТОБЫ ВСЕ ПЕЛИ НАИЗУСТЬ, ЧТОБЫ ВСЕ БЫЛО С ОТНОШЕНИЕМ И АДРЕСАМИ»
— Евгений, в каком-то из интервью вы с присущей вам прямотой сказали, что на самом деле не очень любите концертное исполнение опер, когда не очень понимаешь, куда себя деть на сцене.
Тем не менее вы решили принять предложение ГСО РТ и Александра Сладковского.
— Здесь я вряд ли отличаюсь от любого другого певца. Когда на сцене есть свет, костюмы, декорации, есть куда спрятать свои недостатки, вокальные проблемы. А тут не за что спрятаться. Требуется предельная концентрация и физическая форма. Поэтому в любом концертном исполнении повышается мера музыкально-исполнительской ответственности. Не забывайте, что в концертных залах нет оркестровой ямы, зрители сидят практически в двух-трех метрах от вас, всё прекрасно видят и слышат.
— За несколько дней репетиций концертной версии «Иоланты» придумали какие-то драматические штуки для выступления?
— Нет, но маэстро Сладковский желал, чтобы все пели наизусть, чтобы все было с отношением и адресами. То есть какое-то квазидействие на сцене должно происходить. Кантатная академичность неуместна. Это не «Реквием» Верди. Опять же — зал в Казани небольшой, для исполнения в залах такого габарита вокальная форма должна быть приближена к идеальной и работать в них в разы сложнее.
— Есть какая-то специфика работы с оркестром в такого рода проектах?
— Говорить о специфике сложно. Зал, состав, оркестр, город, день, вечер — все это важные составляющие, и специфика разная у каждого концерта так или иначе.
— А в столице в большом зале Московской консерватории будет сложнее или проще? Возможно, уровень ответственности значительно выше?
— Думаю, там будет сложнее, потому что это второе исполнение. У всех проектов есть «синдром второго спектакля», исполнить который на уровне первого, задав самому же себе планку, бывает неисполнимой задачей. С этим сталкиваются все. Не потерять все хорошее, что было на премьере, — это становится задачей номер один. Как правило потерь бывает много, так показывает практика.
«С Александром Сладковским (на фото) знаком тысячу лет, еще с Петербургской консерватории» Фото: «БИЗНЕС Online»
«ЕСЛИ ГОВОРИТЬ ОТКРОВЕННО, ТО РАБОТАЮ ТОЛЬКО В ПИТЕРЕ И ЗА РУБЕЖОМ»
— Лекарь Эбн-Хакиа — хоть и важная, но все-таки далеко не центральная партия «Иоланты», а вы — действительно звезда Мариинского театра, да и вообще мировой оперной сцены.
Трудно было вас зазвать в Казань на такую роль?
— Эбн-Хакиа — очень важная драматургически роль и вокально сложная партия. Ее всегда во все времена пели маститые певцы. Это во-первых. Во-вторых, эта партия написана для моего типа голоса, поэтому в этой опере я нахожусь четко на своем месте. В «Иоланте» лично мне петь больше нечего.
— Правда ли, что вы давно знакомы с худруком ГСО РТ Александром Сладковским?
— Тысячу лет, еще с Петербургской консерватории. Но не виделись очень давно. Что делали вместе в Питере? Да просто общались, без всякой музыки. И это вообще первый наш творческий совместный проект. Уверен, что не последний. Потому что было четкое понимание задач, общая энергетика, абсолютное согласие по всем пунктам исполнительских проблем, которые перед нами стояли.
— И нынешний опыт работы в Казани для вас тоже первый?
— И в Казани я никогда раньше не был. А если говорить откровенно, то работаю только в Питере и за рубежом.
— Вот как. А этому есть какое-то объяснение?
— Есть, я очень занят за рубежом в последние 15 лет.
— Вы где-то рассказывали, что не выступаете в «Ковент-Гарден», потому что вас побаивается тамошний директор по кастингу Петер Марио Катона. Может, в Большом театре тоже самое?
— Катона меня вовсе не боится, с какой стати? Просто не любит, я ему не нравлюсь. Вот и все. А в российские театры не знаю, почему не зовут. Очевидно, у них своих кадров хватает.
«Мне кажется, у нас оперное искусство достаточно популярно и тащить туда рокеров, скинхедов и футбольных фанатов совершенно нет никакого смысла»
Фото: Алексей Белкин
«Я ЛИЧНО СЛИШКОМ ЗАНЯТ, И У МЕНЯ НЕТ ВРЕМЕНИ ЗАДУМЫВАТЬСЯ О ТАКИХ ВЕЩАХ, КАК СЛАВА»
— Понимаю, что об этом вас спрашивают в каждом интервью, но не коснуться вашего брутального облика рок-звезды невозможно.
— К этому совершенно не стремился, так просто получилось. Я такой, какой есть. Меняться поздно.
— Кажется, если бы кто-то всерьез занялся популяризацией оперного искусства в России, то вас нужно было использовать в этом деле. На телевидение водить в разные программы, где звезд женят, одевают или они что-то готовят на кухне. И молодежные субкультуры вас бы принимали за своего: рокеры, скинхеды, футбольные фанаты…
— Мне кажется, у нас оперное искусство достаточно популярно и тащить туда рокеров, скинхедов и футбольных фанатов совершенно нет никакого смысла. У оперного искусства есть своя понимающая аудитория, наличия которой вполне достаточно для того, чтобы искусство жило. Смешение жанров я не принимаю — надо ходить на то, что нравится. Зачем кого-то заставлять что-то любить? Фанат пусть ходит на футбол, рокер — на рок-концерт, а любитель живописи — в Третьяковку.
— А недостатка славы не испытываете? Все-таки у оперного артиста она, как ни крути, ограничена, независимо от масштаба певца, за редчайшим исключением.
— Настоящий художник о славе не думает. Он творит. Слава может случиться, а может и нет. Я лично слишком занят, и у меня нет времени задумываться о таких вещах, как слава.
— Знаменитые татуировки вам мешают или помогают в работе? Не приходится отказываться от постановок, где они могут помешать реализации режиссерского замысла?
— Не мешают и не помогают. Они вообще не имеют ни малейшего отношения к тому, что я делаю.
«Настоящий художник о славе не думает. Он творит. Слава может случиться, а может и нет»
Фото: Алексей Белкин
«Я НЕ ПРОТИВ ЭКСПЕРИМЕНТА, НО ТАЛАНТЛИВОГО. А СЕЙЧАС ИНОГДА НА «НАФТАЛИН» СХОДИТЬ ИНТЕРЕСНЕЕ»
— Вы в беседах с журналистами традиционно очень жестко проходитесь по так называемой режопере, говорите и про непременный «член на сцене» и даже про «режиссерские экскременты».
Не слишком это жестко и радикально по отношению к современным художникам?
— Не хочется ругаться на это, театр должен куда-то двигаться, но в последнее время он не движется, вот в чем беда. Проблема в том, что он забуксовал. Вся режиссура сегодня — это постоянная обнаженка, то голубые, то лесбиянки. Все крутится вокруг нижнего этажа и не имеет ничего общего с классической музыкой. Вся идея сегодняшнего театра сводится, извините, к писькам, и больше ни к чему. Но помимо всего этого ведь есть и Чайковский, и Моцарт, и Верди. А о них как-то забыли.
— Есть ощущение, что на самом деле большинство оперных певцов разделяют вашу точку зрения.
— А что интересного певцу, когда вся эта беготня на сцене, хождение колесом, с самоваром, веником, пряником — это же все мешает пению! Раньше выходили и спокойно пели, попробуйте сейчас это сделать! Все в сегодняшнем театре мешает исполнять свою часть работы. А режиссеру все равно, как вы будете выкручиваться. Ему важна картинка, как выстрелит его постановка.
Но то, что певец ставится при этом в невозможные условия для творчества, — об этом никто не думает. Поэтому певцы и не любят режиссерский театр из-за того, что там много лишнего — ни с вокалом ничего общего не имеющего, ни с музыкой.
— Разве это плохо, когда оперный певец еще и должен быть драматическим актером?
— Нет, это замечательно, надо быть драматическим актером, но оперу приходят не смотреть, а слушать. В первую очередь опера — это музыка, а во вторую — драматическое действие, декорации и привязанный сюда сюжет. Режиссерские извращения мешают воспринимать музыку. Я не против эксперимента, но талантливого, а сейчас иногда на «нафталин» сходить интереснее. Исторические дорогие костюмы, красочные декорации ни в какое сравнение не пойдут с дешевыми современными постановками, когда стоит на сцене стул, экран с мультиками, а одеты все из секонд-хенда как бомжи.
Но опера должна выглядеть дорого. Сегодня много интересных режиссеров, но нет интересных постановок. Театр в тупике. Все уперлось в деньги. Как и всегда.
Сцена из оперы «Борис Годунов» режиссера Грэма Вика Фото: ©Алексей Даничев, РИА «Новости»
«ГДЕ ВЫ УВИДЕЛИ У МЕНЯ ИМИДЖ ПАТРИОТА? Я — ПИОНЕР»
— Вы на сегодняшний день — главный исполнитель партии Бориса Годунова в Мариинском театре. Вам комфортнее петь в классической постановке «Бориса Годунова», которую сделал много лет назад еще Андрей Тарковский, или ближе была недавняя постановка британца Грэма Вика, которая вызвала немало споров, где действие было перенесено в Россию наших дней?
— Мне как раз понравился спектакль Вика. Он интересно прочитал эту историю, и спектакль получился интересный. Он выстрелил, его записали на DVD, показали по «Меццо», но быстро забыли про него, опять вернули Тарковского.
Почему? Потому что публике ближе классика. Публику не обманешь. Все это спектакли-однодневки, которые проходят и уходят. А на Тарковском до сих пор полный зал с 1988 года.
— Вот и на спектакль Вика, говорят, не очень хорошо продавались билеты…
— Может быть. Все-таки на современную Россию посмотрел Грэм Вик глазами англичанина. Ровно так, как он увидел это из Лондона, и показал. Мы же этих нюансов не видим, а в зеркало на себя смотреть не любим. И многие посчитали эту постановку несколько «русофобской», вот она и не пошла.
— Но кажется, что у вас как раз такой имидж патриота. Вы хоть и много работаете на Западе, но к нему не испытываете особого пиетета.
— Где вы увидели у меня имидж патриота? Я — пионер. Давал пионерскую клятву. Верил в идеалы революции, в Ленина и пятилетку в четыре года. И в светлое будущее тоже. Все это на моих глазах уничтожили. О каком патриотизме вы говорите? Прикалываетесь, что ли? (Смеется.) Мне вообще не интересно после 1991 года все, что происходит на нашем политическом небосклоне.
Потому что это цирк.
— Вы признанный «вагнеровский» певец, что редкость для артиста из России. Но вы и к этому спокойно относитесь? И даже вроде как не очень любите Вагнера.
— Делай, что должен, и будь, что будет. Я люблю Вагнера. И посвятил его музыке свою жизнь.
— Так получается, что сейчас в вашем текущем репертуаре русских опер меньше, чем иностранных. Вы их тоже не слишком жалуете?
— Вы очень странно ставите вопрос. Я занимаюсь тем, что у меня хорошо получается. И это не значит, что я не люблю чего-то другого. Если я занимаюсь немецкой музыкой, это не значит, что мне не нравится Мусоргский.
— А из русских композиторов кто ближе всего по пафосу к Вагнеру?
— Мне нравятся симфонии Мясковского.
«Я ПЕРЕСТАЛ РАСПЫЛЯТЬСЯ.
ЛУЧШАЯ МУЗЫКА — ТИШИНА»
— О вашей молодости рок-музыканта тоже хорошо известно. Все еще барабаните в свободное время? И что слушаете из тяжелого рока?
— Я перестал распыляться. Лучшая музыка — тишина. Это я вам как музыкант говорю. А рок-музыка давно умерла, одна попса осталась беспонтовая.
— Какие у вас еще есть способы отдыха? Вы себе хотели вроде бы завести маленькую свинку.
— Хотел, но у меня не будет времени с ней заниматься, это на пенсии.
— Еще мне понравилось, что ваш любимый фильм — «Большой Лебовски». Это очень по-рокнролльному.
— Ну не то чтобы самый любимый фильм. Просто очень хороший фильм братьев Коэн. Ассоциирую ли я себя с главным героем? Нет, герой Джеффа Бриджеса — совсем расслабленный чувак, у меня все-таки есть какая-то дисциплина.
— Но вы честно признавались, что с дисциплиной бывают промашки. И спектакли, и концерты приходилось отменять… Как сейчас с этим делом обстоит?
— Мало ли что когда-то у кого было.
Я повзрослел. Мне 44 года. Пора уже задуматься о своем месте.
Виктор Петрович, (572) список друзей в Ондоклассниках
31 год, Россия, Москва
Заходил Вчера в 08:02
Fiodor Rodica
Eduard Croitor
Colea &
Savin Mihail😎
Dima 47
Иван Котяй
Slavic Jantovan
Alex Balan
Lilia-victor Stavila
Pavel Caraman
Serafim Bordos
Igor Cegodari
Миъроджуддин Сафаров
Nicolae Cucu
Filea Vascan
Gicu Marian
Dima ♕
Ира Жукова
Vasea Barbos
★petru ★
Светлана Шешукова
Молдова Москова
Володя Камерзан
Ღнаталья Фабианскаяღ
Любовь Исаева
Inga ♥
Lidia Begjanov
Vera Său
Ion ™️
Ruslan Andries
Ɔebѽtɐri ℒiliɐn
Nyka (((
Igor Varzari
Ion Adam
Дмитрий И
Наташа Лесник
))))) )))
Iuliana Beregoi
Liuda-petrea Pavlenco
Vasile Don
Костеа Арапан
Corina Caprian
Iatcu Ion
Cantir Danyela
Alexandr Siskin
Немец Николай
Александр .
..Masha Sapaniuc
Vasile Leahu
Andries Igor
Nadin Si
Stefan Si
P Gheorghe
Vania Burlac
Dumitru Jantovan
Tanga Vasilii
Alex Alex
Илдар Сафиев
Platica Sandu
Елена К
Teleuta Mariana
Svetlana J
▂▃▅▆▇▓ℛ Hangan▓▇▆▅▃▂
Ღ Olga
Mirzac Grigore
Мария Черновская
Nelu Balan
Nelu Balan
Reu Dumitru
Claudia Don
Caraman Mihai
**stratu Andrei*
Kristina Negara
Tanea Gheorghe
Юра Куртов
Ivan Gîlcă
Terente Ion
Людмила Соловьёва
Катя Миронова
Colea Cealnic
Dima 本地騎
Marisa Bell
Андрей
Janet Janet
Сергей Сурков
Dima ♚
Ursachi Ghiorghi
Violeta Railean
Sergiu Josan
Sãm Didenco
Jorean Vasile
Roman Pavalachi
Leoșa Dandâ
Река Темза Условия
Обновления службы в 20:45 4 января 2023 года
Все шлюзы теперь отображаются красными, прочные борта, поэтому всем лодочникам рекомендуется не плавать.
Если ваше судно пришвартовано на берегу реки, рекомендуется проверить, способны ли швартовные тросы справиться с повышением уровня воды, но только в том случае, если это безопасно.
Шлюз Ромни и плотина
Из-за сильного течения зеленый (правый борт) навигационный буй, обозначающий отмель в Виндзорском ипподроме Бенд, покинул свое место и в настоящее время находится прямо над плотиной Ромни. Пожалуйста, игнорируйте эту отметку, пока она не будет спасена и не возвращена в нормальное положение
Шлюз Ромни временно открыт для прохода до возобновления строительных работ на площадке 3 rd января 2023 года. Проход необходимо бронировать по адресу [email protected] или по телефону 01753 860296.
Шлюз Рэдкот – T Водопровод в шлюзе Рэдкот закрыт до дальнейшего уведомления.
Замок Molesey — Насос выведен из эксплуатации до дальнейшего уведомления.
Бенсон Лок – T h Общественный переход над плотиной Бенсон будет закрыт до дальнейшего уведомления.
Шлюз Святого Иоанна – T h Откачка работает нормально – карточки можно получить у дежурных замков.
Шиплейк Шлюз — Откачка не работает до дальнейшего уведомления.
Hurley Lock – Общественный туалет недоступен.
Замок Boulters – Ворота со стороны пьедестала не открываются полностью. Пожалуйста, соблюдайте осторожность при входе и выходе из шлюза.
Boveney Lock – T H E PU M P -ou T и ELSA N FACITIE Service Service Service Service Service 1010101010101010101010101010101010101010101010101010101010101010101010101010101010101010101010101010101010101010 10.
дальнейшего уведомления.
Конный мост через болотный шлюз – T HE до W PATH B RAD GE UPSTREAM от блокировки MARSH будет закрыто до дальнейшего получения. Следует заинтересованные. Наши оперативные группы и специалисты по инфраструктуре будут проверять мост, чтобы определить необходимые действия для защиты пользователей моста. Приносим извинения за доставленные неудобства.
Часы работы смотрителей шлюзов
Мы стремимся предложить нашим клиентам, путешествующим на лодках, сопровождаемый переход во время лодочного сезона с 1 апреля по 30 сентября. Мы также обеспечим сопровождение во время пасхальных выходных и весенних и осенних полугодий, когда они выпадают вне сезона. Каждый шлюз будет обслуживаться резидентом, сменным или сезонным смотрителем шлюза и/или волонтерами, в зависимости от ситуации и, когда это возможно, для прикрытия перерывов персонала, работы плотины и технического обслуживания.
Бывают случаи, когда мы не можем этого сделать из-за обстоятельств, не зависящих от нас, таких как болезнь персонала.
Вне сезона между 1 октября и 31 марта может быть доступен сопровождаемый переход, но это не может быть гарантировано.
Наш график обслуживания замков можно найти здесь: Река Темза: обслуживание замков.
- Июль и август: с 9:00 до 18:30
- Май, июнь и сентябрь: с 9:00 до 18:00
- Апрель и октябрь: с 9:00 до 17:00
- с ноября по март: с 9:15 до 16:00
Один час обеденного перерыва между 13:00 и 14:00, если укрытия нет.
Электричество предоставляется на шлюзах, за исключением шлюза Теддингтон и шлюзовых шлюзов выше по течению от Оксфорда.
Навигационные знаки
- При движении вверх по течению держите красные навигационные буи слева, а зеленые – справа.
- Двигаясь вниз по течению, держите красные буи справа, а зеленые – слева.
- Одиночные желтые маркерные буи могут проходить с любой стороны.
Во всех случаях держитесь подальше от навигационных буев. Помните о возможных отмелях на внутренней стороне изгибов рек.
24 часа и причалы шлюза
Эти причалы находятся в ведении Агентства по охране окружающей среды Lock and Weir Keepers. Уведомления размещаются на сайтах, и лодочники должны по прибытии явиться к дежурному хранителю шлюза, чтобы сообщить о своем пребывании.
Ссылки по теме
Река Темза: ограничения и перекрытия – Информация о любых перекрытиях и ограничениях на неприливной реке Темзе.
Река Темза: шлюзы и сооружения для лодочников — Информация о средствах для лодочников на шлюзах Агентства по охране окружающей среды на неприливных реках Темзе и Кеннет.
Уровни рек и морей — Служба Агентства по охране окружающей среды, отображающая последние данные об уровне рек и морей со всей страны.
GaugeMap — интерактивная карта с расходами, уровнями грунтовых вод и другой информацией о реках Великобритании и Ирландии.
Агентство по охране окружающей среды — страницы о лодках по реке Темзе, включая руководство по регистрации лодок и общую информацию о реке.
Посетите Темзу. Все, что вам нужно знать о реке Темзе.
Управление лондонского порта (PLA) — руководство для прогулочных и коммерческих судов, желающих плавать по реке Темзе с приливами. Включает в себя актуальную информацию о приливах и навигационных уведомлениях, выпущенных для лондонского порта.
Canal and River Trust. Спланируйте свое путешествие по каналам на регулярно обновляемом сайте Canal and River Trust.
Навигация по реке Вей. Спокойный водный путь, протянувшийся почти на 20 миль через сердце графства Суррей и впадающий в Темзу недалеко от Шеппертона.
Состояние реки Вей — информация о состоянии реки Вей.
Inked Edition – Young Clergy Women International
Автор сообщения: Аски с приглашенным обозревателем Лейтоном Уильямсом
Дорогой Аски,
У меня первый звонок в качестве пресвитерианского служителя.
Моя община — это небольшая, замечательная группа людей, в основном пожилого возраста, самых разных богословских взглядов, которые отлично справляются со служением голодающим и беженцам. Я думал о том, чтобы сделать татуировку, и я беспокоюсь о том, что они подумают об этом — это будет что-то, имеющее личное религиозное значение для меня, но не явно религиозное. Если татуировка будет огромным препятствием для моего служения, я хотел бы принять это во внимание. Но я просто не уверен, и я не хочу спрашивать об этом своих прихожан, потому что не хочу, чтобы они думали, будто они принимают решение за меня. Большинство людей, к которым я обращаюсь за советом по служению, принадлежат к определенному поколению, и я боюсь, что у них может быть рефлекторная реакция на вопрос о пасторе с татуировкой. Что бы ты сделал?
С уважением,
Rev. Blank Canvas
Уважаемый Blank Canvas,
Что бы вы ни решили, вы не одиноки. В то время как татуированный пастор, возможно, был неслыханным несколько десятилетий назад, более молодое духовенство пользуется несколько большей свободой, когда дело доходит до татуировок и пирсинга.
В то время как Аски восхищается татуировками своих коллег, сама она пока остается без татуировок, поэтому для этого вопроса она вызвала подкрепление. Наш приглашенный обозреватель, преподобный Лейтон Уильямс, является пастором-резидентом Четвертой пресвитерианской церкви в Чикаго. Лейтон пишет:
Привет, чистый холст. Я рад за вас, что вы думаете о татуировке! Я считаю, что они могут быть красивым и осмысленным методом самовыражения. Я также уважаю вас за то, что вы думаете о том, как такое постоянное решение может повлиять на ваше служение. Хорошо это или плохо, но те из нас, кто служит в служении, подвергаются тщательному анализу (даже в отношении своего тела), которого нет у большинства людей – и каждый из нас должен решить, как справиться с этим контролем. Тем не менее, есть много таких пасторов, как я, с татуировками, так что вы будете в хорошей компании!
Я сделал свою первую татуировку, когда мне был 21 год, задолго до того, как я решил заняться служением.
Сейчас у меня шесть татуировок, и я планирую сделать еще как минимум одну. Я получил три моих во время семинарии и еще два во время моего первого призвания. Лично я очень твердо верю, что никто, кроме меня, не может решать, что происходит с моим телом. Тем не менее, я знал, что наличие татуировок, вероятно, повлияет на впечатление некоторых людей обо мне и может даже повлиять на мои перспективы работы в служении. Я решил, что если татуировки будет достаточно, чтобы удержать меня от принятия на работу в церковь, то я не против того, чтобы меня не рассматривали на должность там, потому что у нас, вероятно, будут более значительные расхождения во мнениях и подходах.
Тем не менее, я думал о том, где на моем теле я сделал свои татуировки и как они выглядели. Некоторые из них у меня на лодыжках, поэтому их легко сделать видимыми, но при необходимости их нетрудно спрятать. Два почти всегда скрыты. Только одну из моих татуировок трудно скрыть, потому что она на запястье. Когда я сделал эту татуировку (узел троицы в честь моего окончания семинарии), я решил сделать ее серыми чернилами, а не черными.
Я сделал это в первую очередь по одной причине: татуировка была очень связана с моим председательством за столом, но я не хотел, чтобы она отвлекала других во время причастия. У серой туши он значительно менее заметен, особенно на расстоянии.
Я работаю в большой, относительно прогрессивной церкви, и за два года работы в ней я не верю, что кто-то негативно отозвался о моих татуировках. Тем не менее, я не скрывал их и был готов ответить на любые вопросы, которые могут задать люди, или опасения, которые они могут выразить. Вместо того, чтобы тратить много времени на защиту своих татуировок, я на самом деле смог провести ряд содержательных бесед с прихожанами и другими людьми о том, почему мои татуировки важны для меня. За каждой из моих татуировок стоит история, и большинство из них связаны с моей верой. Они дали мне неожиданное приглашение поделиться своей историей веры и ценностями с другими, что, в свою очередь, открыло дверь для других, чтобы поделиться со мной. Я бы не хотел по-другому!
Мой совет: решите, что имеет смысл для вас, и смело двигайтесь вперед.
Я бы хорошенько подумал о том, что вы хотите и где, но не переусердствуйте. Хотите верьте, хотите нет, но моя наименее любимая татуировка та, которую я планировала дольше всего. Подумайте о контекстах, в которых ваша татуировка может вызвать реакцию, и о том, готовы ли вы поделиться своей историей, когда людям будет любопытно. Будьте готовы к тому, что вас спросят, почему вы навсегда отметите свое тело и как вы можете выбрать что-то настолько прочное, но также доверяйте себе и своим собственным рассуждениям. Единственный ответ на эти вопросы, который имеет значение, это ответ, который вы решаете сами. Удачи тебе!
Итак, чистый холст. Хотя татуировка может иметь профессиональное влияние (положительное или отрицательное), и хотя ваше тело принадлежит вам, реальность такова, что вам нужно будет взвесить баланс решения сделать татуировку для себя. Выбор рисунков, мест и цветов чернил, которые легче скрыть, является вариантом, но, как отмечает Лейтон, есть также вероятность того, что ваши видимые татуировки откроют пространство для разговора о вашем путешествии, вашей теологии и вашей личности.
