Его и сейчас не знают в лицо
Даже сейчас, спустя 30 лет после того, как ушел из спецслужб на заслуженный отдых, он не имеет права фотографироваться для открытой печати: его личное дело до сих пор засекречено…
После академии Кузьму Малкова планировали направить в Иран, в наше посольство, помощником военного атташе – как правило, эту должность занимали кадровые разведчики. Пришел на собеседование. Уже хотели было утвердить, как вдруг один из членов комиссии заметил наколку на руке… С такой приметой за рубежом делать нечего, ведь разведчик не должен чем-либо выделяться. И Малков вместо посольства попал в разведывательные структуры штаба Туркестанского военного округа, стал оперативным сотрудником отдела, где готовили агентов-нелегалов для заброски в сопредельные страны.
– Мне было поручено подбирать людей с прицелом на Афганистан, – вспоминает Кузьма Данилович. – Я часто выезжал на Памир, передвигался по узким тропам на горных яках, намечал маршруты переходов границы, встречался с теми, кто готовился выполнить задание.
Разбуди его сегодня среди ночи, спроси об Афгане – расскажет, пожалуй, все об этой стране. И неудивительно, ведь много лет изучал ее, причем не только по карте – бывал там, правда, нелегально. Понятно, каждая такая вылазка была сопряжена с риском, но того требовала оперативная обстановка – нужно было то пообщаться с нашим человеком, то еще раз лично проверить маршрут. Уже тогда, в начале 70-х годов, Генштаб готовил с ведома высшего руководства Союза пути возможного вступления в Афганистан наших войск. А изучение местности входило в обязанности Малкова. Он наносил на штабные карты данные, полученные от агентуры, о дислокации частей афганской армии, анализировал сведения о военно-политической обстановке в этой стране.
До сих пор не скрывает полковник боли и обиды от того, что ограниченный контингент советских войск, который вошел в Афганистан в декабре 1979 года, поначалу нес неоправданно большие потери – во многом потому, считает Малков, что высокие штабные чины не воспользовались ценными сведениями, заблаговременно подготовленными военными разведчиками.
Некоторые люди с большими звездами на погонах полагали, что афганцев можно, как говорится, шапками закидать. Увы…
– Мало кто знает, что первый разведбатальон, который перешел афганскую границу, был полностью уничтожен, – сокрушается мой собеседник. – Мы получили крепкий удар по зубам. К сожалению, не последний. А все потому, что командование не предусмотрело необходимых мер безопасности при движении в сторону Кабула. Разработанный же мною маршрут, где указывались места засад, был проигнорирован. В результате погибли сотни наших бойцов.
В феодальном Афганистане, каким он был и, по сути, остался, агентам-нелегалам приходилось порой очень и очень нелегко. Малков подробно их инструктировал о жизненном укладе страны, об особенностях пребывания в ней.
– Самое трудное, пожалуй, было подобрать такого человека, чтобы его не могли опознать на той стороне, – говорит ветеран ГРУ. – Дело в том, что после гражданской войны и разгрома басмачества в Средней Азии тысячи, как они себя считали, воинов Аллаха укрылись в Афганистане.
Поэтому я, готовя людей для заброски, не исключал возможности случайной встречи агента с бывшим соседом по кишлаку.
Именно так и произошло с одним из разведчиков-таджиков, бывшим председателем райисполкома. На одной из улиц Кабула к нему подошел какой-то человек и спросил: ты не из Союза? Дескать, больно лицо твое мне знакомо. Агент не растерялся, тут же ударил недруга разок-другой плетью, затем подошел к полицейскому, протянул несколько афгани и попросил прогнать наглеца: мол, просит милостыню.
Случались и провалы. Опасность подстерегала везде. Один неверный шаг, неосторожное движение, одно неудачно сказанное слово могли стать причиной разоблачения. Но у Малкова провалов не было, его люди удачно возвращались после заданий, хотя приключений хватало.
Например, двое агентов ехали как-то в автобусе. Когда среди дороги машина вдруг остановилась, более молодой и неопытный выскочил на обочину и начал трясти фруктовое дерево. Местный люд такое себе не позволяет, поскольку это запрещено афганским законом: земля, на которой растут деревья, находится в частной собственности, и за подобное нарушение грозит арест.
Стало быть, афганцы могли подумать: пассажир не здешний… Его напарник, зная о тамошних обычаях, тут же подбежал к нему и чуть ли не пинками загнал парня в автобус.
– Обо всех, порой героических поступках наших разведчиков, которые вернулись из Афгана, не расскажешь, – говорит Кузьма Данилович. – Да и ни о ком конкретно я до сих пор говорить не имею права, тем более называть какие-то имена. Всем им запрещено фотографироваться, рассказывать о своем пребывании на той стороне. Многие еще живы, но встречаться с ними также нельзя. Помню, в начале 90-х годов, когда моя семья еще жила в Душанбе, выехали мы как-то на природу. Вдруг ко мне приблизился пожилой таджик и назвал меня по фамилии, под которой я значился среди своих агентов. Я извинился, мол, вы с кем-то меня перепутали. Человек внимательно посмотрел на меня и ушел. Зато внучка, слышавшая наш разговор, удивилась: отчего, дедуля, у тебя две фамилии?..
Я поинтересовался у ветерана: зачем держать в строгости секреты чуть ли не полувековой давности? Кузьма Данилович ответил:
– Тайны в отличие от людей с возрастом не стареют.
Да, есть, оказывается, такие секреты, в том числе и афганские, которые будут храниться вечно. Ими до сих пор пользуются нынешние сотрудники разведорганов, Интерес к нынешнему Афганистану по-прежнему велик. Сейчас главное для российских спецслужб – борьба с международным терроризмом, талибами, наркотрафиком. Круглые сутки из Афгана тайными тропами тянутся на запад караваны с белой смертью…
Новые времена диктуют и новые задачи перед разведкой. Неизменным остается одно – безопасность России.
Анатолий БЕРШТЕЙН
Психолог: Татуировки – это элемент мазохизма и недовольства собой
Татуировка является свидетельством того, что её обладатель стремится выделиться среди других. Такого мнения придерживается 43% респондентов опроса ВЦИОМ. Ещё 41% считает тату данью моде. Лишь 27% опрошенных видят татуировки знаком того, что человек сидел в тюрьме, а 20% — стремлением к красоте.
Желание украсить своё тело тату говорит о болезненном недовольстве собой, отметил в эфире НСН клинический психолог, писатель и телеведущий Михаил Хорс.
При этом, утверждает он, существенный вклад в неуверенность людей в собственной привлекательности вносит масс-медиа, широко представляя отретушированные образы «идеальных» тел знаменитостей.
«Уверен, что большинство татуировок сейчас делается как дань моде. Но здесь стоит заметить, что если человек украшает своё тело, значит, без этих украшений оно ему не нравится. Здесь есть некий элемент мазохизма и недовольства собой, а также попытка себя улучшить, причём не за счёт труда над своим телом, а максимально простым способом. Да, через боль, но без усилий. Это болезненное недовольство собой влечёт людей, в основном молодых, к переделыванию своего тела. А внушается это недовольство масс медиа, которые показывают отфотошопленных звёзд. На этой же базе зиждется вся косметическая хирургия», — напомнил психолог.
В некоторых случаях любовь к татуировкам становится зависимостью, сопоставимой с алкогольной, добавил Михаил Хорс.
«Зависимость от бодимодификаций — это отдельный вид зависимости.
А механизм тот же самый, что и с алкоголем. Алкоголик выпивает, на время успокаивается, потом начинает страдать. Здесь то же самое — они делают татуировку, ей любуются, потом она переходит в разряд привычной, и они начинают мечтать о следующей. У многих есть эта зависимость, иногда даже они начинают чувствовать себя дискомфортно, пока не набьют следующее тату. Это психологический аналог ломки. Они начинают немного навязчиво об этом думать, тратить на это силы и время, которые могли бы посвятить каким-то реальным достижениям», — рассказал собеседник НСН.
Однако с годами часть татуированных людей испытывает сожаление и разочарование из-за своих несмываемых меток. Исключение, по мнению психолога, составляют «профессиональные подростки», не меняющие на протяжении жизни социальный статус.
«Эффект сожаления есть, особенно при взрослении, когда зачастую меняется социальная группа. Есть профессиональные подростки, которые всю жизнь ходят в кедах, шапочках-колпачках, на самокатах, но это одна история — инфантилизация.
Но здоровый человек взрослеет, проходит через эти кризисные истории и входит в новый социум. Если в этом социуме люди не татуированные, конечно, у него происходит некое разочарование. Плюс не надо забывать, что с годами тело не молодеет», — напомнил Михаил Хорс.
Иного мнения придерживается лидер группы «Пилот» Илья Чёрт. В эфире НСН он рассказал о своём отношении к татуировкам, а также объяснил, почему ему не жалко собственное тело, покрытое многочисленными тату.
Хаал, Татуировка афганских женщин — ее культура
Я начала носить хаал, который рисовала хной, чтобы приблизиться к своей афганской идентичности. Хна — это паста, сделанная из растения, которое (временно) окрашивает вашу кожу, как татуировка, и используется в качестве обычной церемониальной и культурной практики в Южной Азии и на Ближнем Востоке. Постоянные татуировки не столько табу, сколько пренебрежение в афганской культуре по нескольким причинам.
Во-первых, Афганистан – исламская страна, и многие считают, что чернила для татуировки не позволяют полностью очиститься для намаза (молитвы).
Исламские страны также считают татуировку грехом, о чем я расскажу позже.
Во-вторых, афганская культура основана на репутации; то, как кто-то другой будет воспринимать вас. Вы представляете всю свою семью, поэтому люди стараются избегать всего, что имеет негативный оттенок, из страха перед тем, что могут подумать другие.
Хаал отличается. Он имеет долгую историю, которая восходит к деревням в доисламские времена. Это остается популярным в племенах и небольших деревнях и сегодня, особенно в пуштунском регионе, откуда родом моя семья.
Кхаал буквально переводится как точка, потому что кхаал в основном делается в виде зеленых точек и круглых форм. Чаще всего это делается на лице, на подбородке, щеках, лбу и даже на тыльной стороне рук. Традиция гласит, что пожилые женщины из племени или деревни будут использовать метод, похожий на палку и тычок, чтобы пометить младших девочек (около 14-20 лет).
Как упоминалось ранее, исламские общества считают постоянные татуировки грехом, поскольку многие ученые верят и учат, что изменение Божьего творения в любой форме является харамом (запрещено).
Однако стоит отметить, что в Коране нет явного стиха или главы, в которой говорится, что постоянные татуировки являются харамом или грехом.
Из-за постоянных дискуссий по этой теме это вызвало некоторые опасные последствия для афганских женщин с хаалом. Эта практика в основном сохранилась в деревнях, где редко можно получить доступ к исламскому образованию и учениям. Большинство женщин не осознают, что этот процесс может быть грехом, поэтому те, кто не решается его оставить, часто удаляют татуировки кислотой — опасная практика, оставляющая необратимые шрамы. В Афганистане практически нет надлежащих медицинских услуг по удалению татуировок, и для большинства они не могут себе этого позволить; удаление кислоты – их единственный вариант.
Однако в последние годы отношение к татуировкам изменилось. В прошлом году в Афганистане появилась первая женщина-татуировщик Сорайя Шахиди. Шахиди изучала свою практику в Турции и Иране, и она решила вернуть свои таланты в Афганистан, чтобы дать людям возможность творчески выразить себя через искусство татуировки.
Ее магазин в Кабуле, столице Афганистана, также предлагает услуги по наращиванию ресниц и маникюру, которые ранее были запрещены талибами.
Медленно, но верно кхаал вновь обретает свою традицию в афганском обществе. Возможно, в грядущих поколениях мы также увидим, как различные формы татуировок станут обычной практикой в стране в целом.
Фариал Элиза (она/она) – двадцатиоднолетняя уроженка Области залива, занимающая неуступившую землю Чоченьо Олоне. Она писатель, поэт, создатель, рассказчик, самопровозглашенный целитель и просветитель для сообществ, которым она служит.
Афганская татуировка – Etsy.de
Etsy больше не поддерживает старые версии вашего веб-браузера, чтобы обеспечить безопасность пользовательских данных. Пожалуйста, обновите до последней версии.
Воспользуйтесь всеми преимуществами нашего сайта, включив JavaScript.
Найдите что-нибудь памятное, присоединяйтесь к сообществу, делающему добро.
