Почему Гитлер сделал символом нацистов именно свастику
5 октября 2017
Русская Семерка
Версия о том, что именно Гитлера осенила блестящая идея сделать свастику символом национал-социалистического движения принадлежит самому фюреру и озвучена в Mein Kampf. Вероятно, впервые свастику девятилетний Адольф увидел на стене католического монастыря близ городка Ламбах.
Фото: Русская СемеркаРусская Семерка
Знак свастики пользовался популярностью с древнейших времен. Крест с загнутыми концами фигурировал на монетах, бытовых предметах, гербах еще с восьмого тысячелетия до Рождества Христова. Свастика олицетворяла жизнь, солнце, благополучие. Снова увидеть свастику Гитлер мог в Вене на эмблеме австрийских антисемитских организаций.
Видео дня
Окрестив архаичный солярный символ хакенкройцем (Hakenkreuz переводится с немецкого как крюковый крест), Гитлер присвоил себе приоритет первооткрывателя, хотя идея свастики как политического символа пустила корни в Германии до него.
В 1920 году Гитлер, который был пусть непрофессиональным и бездарным, но все же художником, якобы самостоятельно разработал дизайн логотипа партии, предложив красный флаг с белым кругом посередине, в центре которого хищно раскинула крючья черная свастика.
Красный цвет, по словам лидера национал-социалистов, был выбран в подражание марксистам, пользовавшимся им же. Увидев стодвадцатитысячную демонстрацию левых сил под алыми знаменами, Гитлер отметил активное воздействие кровавого цвета на простого человека. В книге Mein Kampf фюрер упомянул «великое психологическое значение» символов и их способность мощно влиять на эмоции. А ведь именно с помощью управления эмоциями толпы Гитлеру удалось беспрецедентным образом внедрить идеологию своей партии в массы.
Добавив к красному цвету свастику, Адольф придал диаметрально противоположное значение излюбленному колеру социалистов. Привлекая внимание рабочих знакомым цветом плакатов, Гитлер производил «перевербовку».
Красный цвет в трактовке Гитлера олицетворял идею движения, белый — небо и национализм, мотыгообразная свастика — труд и антисемитскую борьбу арийцев.
Созидательный труд загадочным образом трактовался как антисемитский.
В общем, назвать Гитлера автором национал-социалистической символики нельзя, вопреки его утверждениям. Цвет он позаимствовал у марксистов, свастику и даже название партии (слегка переставив буквы) — у венских националистов. Идея же использования символики тоже является плагиатом. Она принадлежит старейшему члену партии — дантисту по имени Фридрих Крон, подавшему докладную записку еще в 1919 году партийному руководству. Однако в библии национал-социализма, книге Mein Kampf, имя сообразительного стоматолога не упоминается.
Впрочем, Крон вкладывал иное содержание в расшифровку символов. Красный цвет стяга — любовь к родине, белый круг — символ невиновности за развязывание первой мировой войны, черный цвет креста — скорбь по поводу проигрыша в войне.
В трактовке же Гитлера свастика стала знаком арийской борьбы с «недочеловеками». Когти креста словно нацелены на евреев, славян, представителей других народов, не принадлежащих к расе «белокурых бестий».
К сожалению, древний позитивный знак был дискредитирован национал-социалистами. Нюрнбергский трибунал в 1946 году запретил нацистскую идеологию и символику. Под запрет попала и свастика. В последнее время она несколько реабилитирована. Роскомнадзор, например, в апреле 2015 года признал, что демонстрация этого знака вне пропагандистского контекста не является актом экстремизма. Хотя «предосудительное прошлое» из биографии не вычеркнешь, и свастика используется некоторыми организациями расистского направления.
Другое,Роскомнадзор,
Настоящая история свастики | MAXIM
ИсторииИстории с картинками
Городская легенда советских пионеров гласила, что свастика — это собранные в круг четыре буквы Г: Гитлер, Геббельс, Геринг, Гиммлер. Дети не задумывались, что немецкие Г на самом деле разные буквы — H и G. Хотя количество руководящих нацистов на Г реально зашкаливало — можно вспомнить еще и Грое, и Гесса, и много кого еще. Но лучше не вспоминать.
Германские нацисты использовали этот знак еще до прихода Гитлера к власти.
И почему они проявляли к свастике подобный интерес — совершенно неудивительно: для них это был мистической силы объект родом из Индии, с исконно арийских территорий. Ну еще смотрелось красиво, а лидеры национал социалистического движения вопросам эстетики всегда придавали громадное значение.
Если нам рассматривать свастику не как часть узоров и рисунков, а как самостоятельный объект, то ее первое появление датируется примерно VI—V веками до нашей эры. Ее видно на предметах, найденных на раскопках на Ближнем Востоке. Почему же родиной свастики принято звать Индию? Потому что само слово «свастика» взято из санскрита (литературный древнеиндийский язык), означает «благополучие», а чисто графически (согласно наиболее распространенной теории) символизирует Солнце. Четырехконечность для нее далеко не обязательна, также велико разнообразие углов вращения, наклона лучей и дополнительных узоров. В классическом индуистском виде ее обычно изображают как на рисунке ниже.
В связи с высокой популярностью Солнца среди людей любых рас, логично сложилось, что свастика — элемент символизма, письменности и графики у сотен и сотен древних народов, разбросанных по всей планете.
Даже в христианстве она нашла свое место, и существует мнение, что христианский крест является ее прямым потомком. Фамильные черты действительно разглядеть несложно. В нашем дорогом православии свастикоподобные элементы носили название «гамматический крест» и нередко использовались в оформлении храмов. Правда, сейчас обнаружить их следы в России не так легко, так как после начала Великой Отечественной даже безобидные православные свастики подверглись ликвидации.
Свастика — настолько широко распространенный объект мировой культуры и религии, что удивляет, скорее, редкость ее появления в современном мире. По логике она должна нас преследовать всюду. Разгадка в самом деле проста: после крушения Третьего рейха она стала вызывать столь неприятные ассоциации, что от нее избавлялись с небывалым рвением. Сие забавным образом напоминает историю с именем Адольф, которое было крайне популярно в Германии во все времена, но почти исчезло из обихода после 1945 года.
Умельцы приноровились находить свастику в самых неожиданных местах.
С появлением в открытом доступе космических снимков Земли поиск природных и архитектурных казусов превратился в своеобразный спорт. Самый популярный объект для конспирологов и свастикофилов — здание военно-морской базы в Сан-Диего, Калифорния, спроектированное в 1967 году.
Российский Интернет и некоторые привокзальные лотки забиты всяческими толкователями славянских языческих свастик, где дотошно, в картинках объясняется, что значит «яроврат», «свитовит» или же «посолонь». Звучит и выглядит захватывающе, однако держи в голове, что никакого научного фундамента под этими мифами нет и в помине. Даже вошедший в обиход термин «коловрат», якобы славянское имя свастики, является порождением домыслов и мифотворчества.
Диковинные мистические силы приписывают свастике, отсюда понятен интересен к ней от людей мнительных, суеверных или склонных к оккультизму. Приносит ли она счастье носителю? Сам подумай: Гитлер пользовал ее и в хвост и в гриву, а кончил так плохо, что врагу не пожелаешь.
Большой любительницей свастик была императрица Александра Федоровна. Она рисовала символ всюду, куда только дотягивались ее карандаши и краски, особенно в комнатах своих детей, чтобы росли здоровыми и ни о чем не тужили. Но императрицу расстреляли большевики вместе со всей семьей. Выводы очевидны.
Олег «Апельсин» Бочаров
Теги
- милитари
- религия
Георгиевских крестов должны остаться. Это символ сопротивления Мальты нацистскому фашизму.
Георгиевский крест может быть мощным антифашистским символом, подкрепленным историческими свидетельствами и глубоко резонирующим с населением мальтийских островов. Это может быть символом Мальты, которая стояла как маяк против темной волны нацистского фашизма.
Франсуа Заммита
Коллаж журнала IotL
Дебаты о том, должен ли Георгиевский крест быть частью национального флага Мальты, снова возобновились.
Эти жаркие дебаты, в которых в основном преобладают ученые и историки, вращаются вокруг различных интерпретаций символики Георгиевского креста и, что более важно, того, что он означает для нации. Однако, возможно, пришло время обсудить другое значение Георгиевского креста — то, которое концентрируется на политической идеологии.
В отличие от восьмиконечного креста, который (неправильно) называют мальтийским крестом, Георгиевский крест вписан в конституцию независимой и самоуправляющейся Мальты, что означает, что он считается национальным символом, является отдельным от роли Мальты как бывшей британской колонии и что ее удаление или замена требует конституционных изменений, хотя и требует большинства в две трети голосов в парламенте.
Сила символизма
Символы — мощное средство коммуникации, наполненное значениями и значениями. Символы не нейтральны, и то, что они представляют, никогда не бывает объективным или универсальным. Они не существуют в вакууме; таким образом, их значение следует понимать в конкретном контексте.
Значение символов меняется в зависимости от исторического и социального контекста; их постоянно присваивают и ими манипулируют в политических целях. Свастика — один из самых узнаваемых и печально известных символов — возникла и до сих пор распространена в регионах, исповедующих буддизм и индуизм, однако она была присвоена немецкими националистами, а затем Адольфом Гитлером, тем самым исказив ее первоначальное значение в зловещих целях.
После зверств, совершенных нацистским режимом и его союзниками, свастика стала символом ужаса и преступлений против человечества, а также символом очень специфического типа политической идеологии.
Символы не нейтральны, и то, что они представляют, никогда не бывает объективным или универсальным. Они не существуют в вакууме; таким образом, их значение следует понимать в конкретном контексте.
Таким образом, любое обсуждение или обсуждение символов не ограничивается символом как таковым, но также отражает борьбу за власть и социальные и политические реалии, существующие вокруг этого символа.
Таким образом, значение национальных символов неотделимо от самой ткани политических реалий и понимания идентичности нации и ее народа.
Георгиевский крест Противоречие
Георгиевский крест был вручен королем Георгом VI в 1942 году: «В честь ее храброго народа я награждаю Георгиевским крестом островную крепость Мальты, чтобы засвидетельствовать героизм и преданность, которые надолго войдет в историю». Эта награда была присуждена как символический жест признания роли и лишений мальтийского народа во время натиска нацистского фашизма в его стремлении контролировать Средиземное море.
1942 года — ключевая дата в истории Второй мировой войны, потому что она знаменует собой поворотный момент войны. До 1942 года армии Оси казались непобедимыми под руководством генералов Третьего рейха и превосходства его военной техники. Только в 1942 году, с поражениями под Сталинградом и Аль-Аламейном, театр военных действий начал меняться (в том числе с помощью могучего военно-промышленного комплекса США, присоединившегося к союзникам в результате нападения на Перл-Харбор).
).
1942 год — ключевая дата в повествовании о Георгиевском кресте и роли Мальты в войне.
Итальянская бомбардировка Гранд-Харбора на Мальте (19 июня 1941 г.). Источник: Wikimedia Commons
Многие утверждают, что мальтийские острова стали целью планов Муссолини, потому что они были британской колонией, поэтому их считают невольными участниками войны, которая не имеет к ним никакого отношения. В 1940 году, когда Муссолини объявил войну союзникам, фракции италофилов на Мальте считали, что фашистская Италия никогда не нападет на мальтийские острова в знак вежливости за давние связи и отношения между двумя народами. Однако острова не были избавлены от ужасов войны, и в какой-то момент высадка и вторжение на мальтийские острова также были на столах генералов Оси. События, произошедшие в этот период, хорошо известны и до сих пор играют важную роль в коллективной памяти мальтийского народа.
Крайне важно увековечить некоторые социально-политические последствия войны для мальтийского народа, которые, возможно, оставили более глубокие шрамы, чем разбомбленный Оперный театр.
Вторую мировую войну следует помнить не только как войну между народами, но и как войну идеологическую — тотальную войну, — которая поставила все аспекты жизни в рамки идеологии и была готова пожертвовать всеми моральными и правовыми нормами во имя ее . Это означало, что и союзники, и державы Оси были готовы нарушить любые правила войны для достижения окончательной победы; более важным было стирание различия между комбатантами и некомбатантами как законными целями.
Вторую мировую войну следует помнить не только как войну между народами, но и как идеологическую войну — тотальную войну, — которая поместила все стороны жизни в термины идеологии и была готова пожертвовать всеми моральными и правовыми нормами. норма в его названии.
Как и на других театрах военных действий, в мальтийском контексте военные силы не пытались избежать жертв среди гражданского населения, и все цели рассматривались как потенциальные объекты для уничтожения с воздуха.
Точно так же правовые нормы не считались ограничениями действий политических и административных институтов.
Это чувство оправдания позволило итальянскому фашистскому полку заключать в тюрьму и переводить мальтийских мигрантов, проживавших на оккупированных территориях Триполитании (Ливии), а также мальтийской колониальной администрации, депортировавшей и интернировавшей ряд мальтийцев, считавшихся сочувствующими Италии, в Уганда. В обоих случаях надлежащая правовая процедура и верховенство закона игнорировались, а государственные органы действовали безнаказанно. Такие случаи показывают, что есть гноящиеся раны, которые все еще влияют на коллективную память мальтийского народа, что также объясняет, почему Георгиевский крест остается спорным символом.
Георгиевский крест в 2019 году
В 2019 году, в связи с предстоящими выборами в Европарламент, символика Георгиевского креста нуждается в новой переоценке. Несмотря на то, что Мальта подверглась нападению сил Оси из-за того, что она была британской колонией, она все равно подверглась бы нападению и, возможно, вторжению, даже если бы в то время она была нейтральной и невоюющей страной.
Муссолини мечтал восстановить Римскую империю и взять на себя роль нового Цезаря. Фашистское государство рассматривало Средиземное море как Mare Nostrum, а все земли вокруг него должны были стать частью этой новой итальянской империи. Этот проект побудил итальянские войска присоединиться к своим нацистским союзникам во вторжении в балканские государства, Грецию и Северную Африку. В этом контексте Георгиевский крест следует интерпретировать как символ сопротивления нацистско-фашистскому режиму и свободы от него.
На фоне распространения ультраправой идеологии по всей Европе необходимо восстановить Георгиевский крест за то, что он изначально представлял собой — символ героизма народа в войне против волны фашизма.
На фоне распространения ультраправой идеологии по всей Европе необходимо восстановить Георгиевский крест за то, чем он изначально обозначался — как символ героизма народа в войне против волны фашизма.
Сама Мальта не застрахована от этого явления.
В список кандидатов, зарегистрированных для голосования на Мальте, входят две политические группы — Imperium Europa и Moviment Patrijotti Maltin, которые отождествляют себя с националистическими и крайне правыми идеологиями. Норман Лоуэлл без труда цитирует нацистский режим, включая евгенические теории и малоизвестные волк мифы. Движение Patrijotti Maltin также заявляет, что их цель — сохранить подлинную мальтийскую идентичность и культуру от якобы цивилизационного столкновения — так же, как это делали фашистские идеологи в прошлом и продолжают делать сегодня. Эти группы и их сторонники присваивают символы из европейской истории, в том числе Мальтийский крест, чтобы подкрепить свое повествование о европейском цивилизационном превосходстве и неполноценности неевропейских «других».
Мы не должны допустить монополизации мальтийской истории и ее символов крайне правыми, и единственный способ сделать это — рассказать всю историю и восстановить силу символов, олицетворяющих антифашистскую борьбу.
Крайне правые уже пытались украсть 8 сентября, День Победы, для собственного празднования. Согласно их повествованию, этот национальный праздник отмечает борьбу христианской Европы против течения ислама, что делает Мальту маяком христианства. Однако эта сюжетная линия игнорирует тот факт, что День Победы также отмечает победу над осаждающими силами Оси.
Георгиевский крест и День Победы могут быть мощными антифашистскими символами, которые подкреплены историческими свидетельствами и глубоко резонируют с населением мальтийских островов. Это может быть символом Мальты, которая стояла как маяк против темной волны нацистского фашизма.
Христианский фашизм прямо здесь и сейчас: можем ли мы, наконец, увидеть его после Роу?
КОММЕНТАРИЙ
Верховный суд неустанно подпитывает рост фашизма: дело «Роу против Уэйда» — лишь самый наглядный пример
Члены правой группы «Патриот Фронт» готовятся к маршу с активистами против абортов во время 49-го ежегодного «Марша за жизнь» по проспекту Конституции в пятницу, 21 января 2022 года, в Вашингтоне, округ Колумбия.
(Кент Нисимура / Los Angeles Times через Getty Images)
Первоначально эта статья появилась на ScheerPost. Используется с разрешения.
Верховный суд неустанно финансирует и укрепляет христианский фашизм. Он не только отменил дело Роу против Уэйда, положив конец конституционному праву на аборт, но и постановил 21 июня, что штат Мэн не может исключать религиозные школы из государственной программы обучения. Он постановил, что государственная программа штата Монтана по поддержке частных школ должна включать религиозные школы. Он постановил, что 40-футовый крест может оставаться на государственной собственности в пригороде Мэриленда. Он оставил в силе постановление администрации Трампа, позволяющее работодателям отказывать сотрудницам в страховании противозачаточных средств по религиозным мотивам. Он постановил, что законы о дискриминации при приеме на работу не применяются к учителям религиозных школ. Он постановил, что католическое агентство социальных служб в Филадельфии может игнорировать городские правила и отказываться проверять однополые пары, подающие заявки на приемных детей.
Только 25 процентов опрошенных говорят, что доверяют решениям Верховного суда. Я не использую слово фашист легкомысленно. Мой отец был пресвитерианским священником. Моя мать, профессор, была выпускницей семинарии. Я получил степень магистра богословия в Гарвардской школе богословия. Я рукоположенный пресвитерианский служитель. Самое главное, я провел два года в репортажах из мегацерквей, семинаров креационистов, ретритов сторонников права на жизнь, христианских радиовещательных сетей и провел сотни часов интервью с членами и лидерами христианских правых для своей книги «Американские фашисты: христианские правые и война с Америкой», которая запрещена в большинстве «христианских» школ и университетов. Перед тем, как книга была опубликована, я долго встречался с Фрицем Штерном, автором книги «Политика культурного отчаяния: исследование подъема немецкой идеологии», и Робертом О. Пакстоном, написавшим «Анатомию фашизма». двух самых выдающихся исследователей фашизма в стране, чтобы убедиться, что слово «фашист» уместно.
СВЯЗАННО: Эксклюзив: Самопровозглашенное «христианско-фашистское» движение пытается саботировать месяц гордости
Книга была предупреждением о том, что американский фашизм, завернувшись в флаг и сжимая христианский крест, организуется, чтобы искоренить нашу анемичную демократию. Это нападение зашло очень далеко. Этот пугающий христианский фашизм является связующим звеном между разрозненными группами ополченцев, сторонниками теории заговора QAnon, активистами против абортов, правыми патриотическими организациями, сторонниками Второй поправки, неоконфедератами и сторонниками Трампа, штурмовавшими Капитолий 6 января.
Фашисты добиваются власти, создавая параллельные институты — школы, университеты, медийные платформы и военизированные формирования — и захватывая органы внутренней безопасности и судебную систему. Они искажают закон, в том числе закон о выборах, в своих целях. Они редко составляют большинство. Нацисты никогда не набирали более 37 процентов на свободных выборах в Германии.
Фашисты завоевывают власть, создавая параллельные институты и захватив органы внутренней безопасности и судебную власть. Им не нужно большинство.
Это вопиющее манипулирование законом проявилось в двух последних решениях Верховного суда, где те, кто поддерживает эту идеологию, имеют большинство в 5 голосов против 3, а менее экстремистски настроенный главный судья Джон Робертс часто добавляет шестой голос. Отменяя дело Роу против Уэйда, суд в решении 6-3 утверждал, что штаты имеют право решать, является ли аборт законным. Тот же суд, наоборот, выступил против «прав штатов», отменив строгие ограничения на скрытое ношение огнестрельного оружия.
Идеология требует закона. То, чему противостоит идеология, есть преступление. Когда правовая система подчиняется догме, открытое общество становится невозможным.
Удар за ударом самодержавная власть укрепляется этим чудовищным христианским фашизмом, который финансируется самыми отсталыми силами корпоративного капитализма.
Похоже, он собирается взять под свой контроль Конгресс США на промежуточных выборах. Если в 2024 году будет избран Трамп или его клон, то то, что осталось от нашей демократии, скорее всего, исчезнет.
Эти христианские фашисты ясно представляют общество, которое они намереваются создать.
В их идеальной Америке наше «светское гуманистическое» общество, основанное на науке и разуме, будет уничтожено. Десять заповедей составят основу правовой системы. Креационизм или «Разумный замысел» будут преподавать в государственных школах, многие из которых будут откровенно «христианскими». Те, кого заклеймят как социальных девиантов, в том числе ЛГБТ-сообщество, иммигранты, светские гуманисты, феминистки, евреи, мусульмане, преступники и те, кого считают «номинальными христианами» — то есть христиане, которые не принимают это своеобразное толкование Библии, — будут замолчать, заключены в тюрьму. или убит. Роль федерального правительства сведется к защите прав собственности, безопасности «родины» и ведению войны.
Америка будет сакрализована как агент Бога. Те, кто бросает вызов «христианским» властям дома и за границей, будут осуждены как агенты сатаны. Хотите получать ежедневный обзор всех новостей и комментариев Салона? Подпишитесь на нашу утреннюю рассылку Crash Course.
Как историкам Веймарской Германии и нацизма, профессорам Холокоста, социологам и религиоведам удалось не заметить подъем нашего доморощенного христианского фашизма? Погруженные в произведения Ханны Арендт, Рауля Хильберга, Сауля Фридлендера, Иоахима Феста, Дитриха Бонхёффера и Теодора Адорно, они никогда не связывали точки. Почему церковные лидеры не загремели в осуждении гротескного извращения Евангелия христианскими фашистами, когда они сакрализовали схемы «разбогатеть с Иисусом» евангелия процветания, империализм, милитаризм, капитализм, патриархат, превосходство белых и другие формы фанатизма? Почему репортеры не увидели мигающие красные огни, которые загорались несколько десятков лет назад?
Как историки, социологи и религиоведы пропустили подъем христианского фашизма? Они сказали нам: «Никогда больше», но отказались использовать уроки прошлого для объяснения настоящего.
Большинство из тех, кому было поручено освещать и интерпретировать историю, социальные движения и религиозные верования, подвели нас. Они говорили о прошлом, поклявшись «Никогда больше», но отказывались использовать уроки прошлого для объяснения настоящего. Это не было невежеством. Это была трусость. Противостоять христианским фашистам даже в университетах означало отказаться от обвинений в религиозном фанатизме и нетерпимости. Это означало реальные угрозы насилием со стороны сторонников теории заговора, которые считали, что Бог призвал их убивать тех, кто делает аборты, мусульман и «светских гуманистов».
Было легче, как это делали многие ученые в Веймарской Германии, поверить, что фашисты не имели в виду то, что они говорили, что внутри движения существовали противоречия, которые можно было объяснить, что открытие каналов диалога и коммуникации могло привести к приручению фашистов. , что у власти фашисты не будут действовать по своей экстремистской и насильственной риторике.
Хотя моя книга стала бестселлером по версии New York Times, Гарвард сказал моему издателю, что не заинтересован в моем появлении в школе. Я прочитал лекцию по книге в Колгейтском университете, где я получил степень бакалавра, организованную моим наставником Коулманом Брауном, профессором этики. После доклада я провел семинар, также организованный Коулменом, с профессорами философии и религии. Эти профессора не хотели иметь ничего общего с критикой. Когда мы вышли из комнаты, Коулман пробормотал: «Проблема в том, что они не верят в еретиков».
В 2006 году меня попросили выступить на открытии ЛГБТ-центра в Принстонском университете, когда я был заслуженным научным сотрудником Anschutz в области американских исследований. К моему ужасу, преподаватели факультета пригласили представителей правой христианской студенческой группы, которые рассматривают любое отклонение от гетеросексуальности как психологическую и моральную аномалию.
Христианско-фашистские пасторы в Техасе и Айдахо, которые довели бесчисленное количество молодых людей, борющихся со своей сексуальной идентичностью, к самоубийству, всего несколько дней назад призывали к казни геев.
«Никакого диалога с теми, кто отрицает ваше законное право на существование», — сказал я, многозначительно глядя на ЛГБТК-студентов. «В этот момент это борьба за выживание».
Преподаватель, организовавшая мероприятие, вскочила со стула.
— Это университет, — коротко сказала она мне. «Ваш разговор окончен. Вы не можете говорить такие вещи здесь».
Я сел. Но я высказал свое мнение.
Все те, кому в нашем обществе поручено интерпретировать окружающий мир, забыли, как писал философ Карл Поппер в книге «Открытое общество и его враги», что «неограниченная терпимость должна привести к исчезновению терпимости. Если мы будем распространять неограниченную терпимость на тех, кто нетерпимы, если мы не готовы защищать толерантное общество от нападения нетерпимых, то толерантные будут уничтожены, а вместе с ними и толерантность».
Большая часть вины лежит на ученых, интеллектуалах и журналистах: они стояли в стороне, когда миллиардеры лишали прав рабочий класс, удобряя почву для американского фашизма.
На этих ученых, писателей, интеллектуалов и журналистов, как и в Веймарской Германии, ложится большая часть вины. Они предпочли примирение конфронтации. Они стояли в стороне, когда рабочий класс был лишен прав и доведен до нищеты классом миллиардеров, удобряя почву для американского фашизма. Те, кто организовал экономическое, политическое и социальное нападение, являются основными донорами университетов. Они контролируют попечительские советы, гранты, академические премии, аналитические центры, продвижение по службе, публикации и пребывание в должности. Академики в поисках выхода игнорировали нападки правящей олигархии. Они приписывали христианским фашистам, финансируемым такими крупными корпорациями, как Tyson Foods, Purdue, Walmart и Sam’s Warehouse, атрибуты, которых не существовало. Они молчаливо дали христианским фашистам религиозную легитимность.
Эти христианские фашисты представляют собой обновленную версию так называемой Немецкой христианской церкви, или Deutsche Christen , в котором иконография и символы христианской религии соединились с нацистской партией. Богослов Пауль Тиллих, первый немецкий профессор-нееврей, занесенный нацистами в черный список немецких университетов, гневно наказывал тех, кто отказывался бороться с «язычеством свастики» и впадал в близорукую озабоченность личным благочестием.
Виктор Клемперер, лишенный должности профессора романских языков Дрезденского технического университета, когда нацисты пришли к власти в 19 г.33, поскольку он был евреем, размышлял в своем дневнике в 1936 году о том, что он будет делать в постнацистской Германии, если «судьба побежденных будет в моих руках». Он писал, что «отпустит всех простых людей и даже некоторых вождей… Но я бы приказал повесить всю интеллигенцию, а профессоров на три фута выше остальных; их оставили бы висеть на фонарных столбах на лишь бы это было совместимо с гигиеной».
Фашисты обещают нравственное обновление, возвращение в утерянный золотой век. Они используют кампании моральной чистоты для оправдания государственных репрессий. Адольф Гитлер через несколько дней после прихода к власти 19 января.33, ввел запрет на все гомосексуальные организации. Он приказал провести рейды в гомосексуальных клубах и барах, в том числе в Институте сексуальных наук в Берлине, и навсегда изгнать его директора Магнуса Хиршфельда. Тысячи томов из библиотеки института были брошены в костер. Это «моральное очищение» приветствовала немецкая общественность, в том числе немецкие церкви. Но тактика вне закона быстро узаконила то, что вскоре будет сделано с другими.
Я учился в Гарварде у теолога Джеймса Лютера Адамса. Адамс был членом подпольной антинацистской Исповедующей церкви в Германии, возглавляемой лютеранским пастором Мартином Нимеллером. Адамс был арестован в 1936 гестапо и выслан из страны. Он был одним из очень немногих, кто видел смертоносные штаммы фашизма в зарождающихся правых христианах.
«Когда вы достигнете моего возраста, — сказал он нам (ему тогда было 80 лет), — вы все будете сражаться с христианскими фашистами».
И вот мы здесь.
Класс миллиардеров, хотя иногда и социально либеральный, лишил работающих мужчин и женщин за счет деиндустриализации, жесткой экономии, узаконенного налогового бойкота, разграбления казначейства США и дерегулирования. Это вызвало всеобщее отчаяние и ярость, которые толкнули многих из преданных в объятия этих мошенников и демагогов. Он более чем готов пойти навстречу христианским фашистам, даже если это означает отказ от либеральной оболочки инклюзивности. У него нет намерения поддерживать социальное равенство, поэтому он сорвал кандидатуру Берни Сандерса.
В конце концов, даже либеральный класс предпочтет фашизм усилению левого крыла и профсоюзов. Единственное, что действительно заботит правящую олигархию, — это беспрепятственная эксплуатация и прибыль. Они, подобно промышленникам в нацистской Германии, с радостью вступят в союз с христианскими фашистами, какими бы причудливыми и шутовскими они ни были, и примут кровавые жертвы осужденных.
