Тату на руке в виде надписи: Красивые Тату с Переводом на Руке, Ноге, Запястье + 150 ФОТО

Содержание

Татуировка в виде надписи на руке

Тату в виде надписи очень распространена на сегодняшний день. Особенно активно такие татуировки делает себе молодежь.

Содержание

1 Источники надписей
2 Надписи на иностранном
3 Фото татуировок в виде тату надписи
4 Фото и эскизы тату надписей:

Источники надписей

Далеко не всегда изобразительная татуировка может передавать необходимую гамму эмоций, а потому используются текстовые надписи, передающие общий смысл текста. Вот почему необходимо максимально серьезное отношение к подбору:

Слов;
Фраз;
Предложений.

Что касается причин и источников этих надписей, они могут быть самыми разными. Например, некоторые татуировки делаются по религиозным причинам и несут духовное содержание. Некоторые татуировки бывают памятными и рассказывают о каких-нибудь датах, важных для человека(когда произошло какое-нибудь важное событие), об именах любимых и близких людей.

Наконец, высказывания известных людей, афоризмы, а также крылатые выражения тоже становятся татуировками. Людям нравится делать тату на разных языках — возможно, затем чтобы потом люди спрашивали, какой же точный перевод написанного. Наиболее популярными языками для нанесения татуированных надписей оказываются английский, латынь, испанский, арабский, итальянский и так далее. Еще люди любят японские иероглифы — не потому, что все знают японский язык, а потому что каллиграфия смотрится очень красиво внешне. Между тем, необходимо знать точный перевод той или иной фразы, которую вы желаете выбрать для татуировки, чтобы не попасть в неудобное положение.

Надписи на иностранном

Временами случается, что люди делают себе нательные надписи на иностранном, не удостоверившись в точном переводе или доверившись источнику, которую не следовало бы доверять, а действительный смысл фразы оказывается противоположным или даже оскорбительным для носителя тату. Хорошо еще, если речь идет о временной татуировке, которая со временем исчезнет. Если же это постоянное тату, проблема становится еще серьезнее.

Бывает так, что надпись комбинируется из нескольких слов, а также цифр. Общий смысл может быть зашифрован и понятен лишь носителю татуировки или отсутствовать вообще.

В принципе, выбор слова или фразы может быть любым. Наверное, лучше делать это осмыслено, опираясь на то, что вам подходит или ближе всего. В общем же, это дело вкуса, а вкусы, как известно, не оспариваются.

Фото татуировок в виде тату надписи

В данном разделе нашего каталога собраны фото татуировок в виде надписей на латыне, арабском, английском, итальянский и других языков. Надписи хорошо смотрятся на руках, преплечье, на запястье, многие украшают грудь, ноги. Только ваша фантазия и ваши предпочтения играют роль в выборе места нанесения татуировок надписей.

Ознакомьтесь с лучшими тату надписями, разными шрифтами и известными фразами. Если вам понравились подобные татуировки и вы хотите сделать тату надпись недорого, обращайтесь в наш тату салон. Опытные тату мастера студии качественно и безопасно сделают оригинальную и красивую надпись!

Мы подберем для вас подходящую татуировку, поможем определиться с размерами надписи для наилучшего визуального эффекта, подскажем с выбором шрифта татуировок надписей. Освежим вашу старую татуировку в том числе в виде надписи.

Фото и эскизы тату надписей:

Тату в виде надписей на руке для девушек

Текстовые тату – довольно популярный способ украшения женского тела. Девушки часто выбирают их в качестве своей первой татуировки, так как текст набить намного быстрее и дешевле, чем полноценный рисунок.

Обычно фразы или отдельные слова на русском или иностранном языках наносят на кисти рук или предплечья. Чтобы такие надписи не смотрелись пошло или даже смешно, необходимо тщательно выбрать фразу и точно знать её правильный перевод.

Содержание

Обзор видов и эскизы
На английском
На французском
На русском
На испанском
На итальянском
На иврите
На латыни
Выбор шрифта
Нюансы нанесения

Обзор видов и эскизы

Текстовые рисунки на коже могут быть достаточно крупными, содержащими в себе длинные фразы или написанные крупными буквами, или иметь весьма скромный размер. Нередко можно увидеть мини-тату, состоящие всего из одного слова или нескольких цифр.

Цвет чернил может быть классическим черным, а можно сделать каждое слово или даже отдельную букву разным цветом. Многообразие шрифтов также открывает большой простор для идей. Но самое главное – всё же смысл набитого текста.

Наиболее популярные варианты фраз, которые выбирают девушки, придя к мастеру, можно условно разделить на четыре основных группы.

Семья. Одна из важнейших составляющих любого человека – это его семья. Она может быть родительской, включающей в себя мать, отца, братьев, сестёр и других родственников. Надписи в их честь часто включают слова благодарности, любви и памяти. Также семья может быть создана и самой девушкой. Имена детей – одно из наиболее популярных тату в этом случае.

Любовь. Красивые фразы и цитаты о любви, имена любимых и даты их рождения, цитаты из песен и книг, имеющие значение лишь для двоих – всё это воплощается в татуировках. Само слово «любовь» на различных языках мира – наиболее популярное женское тату практически во всех странах.

Жизнь. Надписи о смысле жизни, строки из стихов любимых поэтов или цитаты классиков – ещё один популярный вариант для татуировки, особенно на иностранном языке. Такие надписи могут служить утешением или даже мотиватором, позволяющим не терять силу духа в трудных жизненных ситуациях.

Если желание нанести татуировку на свое тело есть, а подходящая цитата всё никак не находится, можно обратиться к спискам самых популярных крылатых фраз.

Философия. Такие тату реже можно встретить на руках девушек, чем парней, но всё же они тоже достаточно популярны.
Философские высказывания обычно имеют под собой глубокую смысловую подоплёку и расшифровываются не с первого раза. Фразы о добре и зле, выборе человека, жизни и смерти. Часто на руках женщин можно увидеть религиозные тату, включающие в себя цитаты из священных книг или имена ангелов.

Какой бы ни была тематика татуировки, главное, чтобы надпись смотрелась целостно и гармонично. Фраза должна представлять собой одно целое, быть легко читаемой. Чтобы окружающие сразу понимали смысл нанесённого текста, лучше делать его на родных или наиболее популярных зарубежных языках.

И наоборот, при желании сохранить некоторую приватность, можно выбрать один из менее популярных иностранных языков, которые не поддаются легкой расшифровке любому встречному.

На английском

Универсальный, или язык мира, – так называют английский. Фразы, написанные на нём, легко сможет прочитать большая часть людей. Он подойдёт практически для любой тематики. Например, популярные мотивационные фразы: «Remember who you are» или «Everyone has one’s own path», что в переводе означают «помни, кто ты» и «каждому своя дорога» соответственно. Цитаты великих людей, например, слова Оскара Уайльда «Life is much too important a thing ever to talk seriously about it», что переводится как «Жизнь слишком важна, чтобы рассуждать о ней серьёзно».

На французском

Если на английском можно писать на коже о чем угодно, то на французском стоит писать, конечно, о любви. Например «Écoute ton coeur», что переводится как «Слушай только сердце», или «Un amour, une vie» – «одна любовь и одна жизнь».

На русском

Ещё более простой способ заявить о своей жизненной позиции окружающим – написать о ней на русском. Например, цитатой И. Бродского «Человек есть то, что он читает», или словами М. Горького «В жизни всегда есть место подвигам».

На испанском

Испанский – язык страсти, а потому свои самые горячие порывы лучше всего выражать на нём. Так, например, можно написать рядом с именем любимого человека «Mi vida», что переводится «моя жизнь», или «Eres mi pasi» n y mi locura», что прямо переводится как «ты – моё безумие и моя страсть».

На итальянском

Красивые итальянские слова о семье и жизни будут отличным украшением на хрупкой женской руке. Можно написать, например, «Mamma, ti voglio bene», что переводится как «Мама, я люблю тебя». Итальянские цитаты из священного писания также будут уместно смотреться на более скрытых местах, например, надпись «Il mio angelo custode è sempre con me», что переводится как «Мой ангел хранитель со мной», лучше всего разместить на плече или предплечье.

На иврите

Последние годы набирают популярность татуировки на иврите, потеснив собой азиатские иероглифы. Расшифровать их без подсказки хозяйки практически никому не удастся. Можно просто перевести на иврит любую фразу или выбрать какой-либо афоризм на языке оригинала.

Например «סוף טוב – הכל טוב» в переводе означает близкое по смыслу русское выражение «всё хорошо, что хорошо кончается», а «הכל צפוי והרשות נתונה» – «всё предрешено, но есть свобода выбирать».

На латыни

Не последний по популярности язык для нанесения тату – латынь. Чаще всего это знакомые всем выражения, которые называют крылатыми. «Vincere aut mori» – «Победа или смерть», «Viam supervadet vadens» – «Дорогу осилит идущий», «Carpe diem» – «Лови момент» и другие знакомые большинству окружающих фразы.

Выбор шрифта

С помощью правильного шрифта можно усилить или, наоборот, смягчить резкость набитого выражения, превратить текст практически в рисунок или просто сделать более приятным глазу. Главное при этом – личные предпочтения. Однако стоит обратить внимание, что некоторые иностранные буквы могут стать нечитабельными в ряде шрифтов. Фраза не должна выглядеть размытым чёрным пятном, правильный шрифт позволит рассмотреть каждую букву в слове. Среди всего многообразия можно выделить несколько наиболее востребованных шрифтов.

Каллиграфия. Основной принцип каллиграфии – художественное искажение букв. Она делает текст более ярким, индивидуальным. Такое тату выглядит привлекательно, напоминая японское письмо тушью.

Готический. Эпоха графа Дракулы, мистика и мрак – вот основные составляющие готики. Ещё несколько лет назад такой шрифт являлся исключительно мужским, однако всё больше представительниц прекрасного пола выбирают его для нанесения текстовых татуировок. Фразы о жизни и смерти, цитаты из песен рок-музыкантов и даже имена – всё это можно увидеть в татуировках готического стиля.

Граффити. Стиль, пришедший в искусство татуировки со стен и ограждений. Девушки нечасто используют его для нанесения надписей, но смотрится он всегда весьма эффектно. Это выбор для самых смелых.

Западный. Эпоха ковбоев и «Дикого запада» также нашла своё отражение в текстовых татуировках. Стиль особенно популярен в байкерской среде, поэтому чаще всего его выбирают обладательницы «железных коней» и девушки мотоциклистов.

Рукописный. Надпись на коже, словно сделанная вручную, подойдёт для самых личных татуировок. Цитаты из писем от любимого человека, первые слова детей – всё это можно оформить различными декоративными завитками, строчными и прописными буквами и даже знаками препинания. Создать эскиз такого тату очень легко: достаточно просто написать от руки то, что мастер потом нанесёт на кожу.

Машинописный. Противоположностью рукописного шрифта является машинописный. Классические буквы Word или символы старой печатной машинки с ровными строчками и отступами – всё это машинописный шрифт. Особенно стильно смотрятся в нём знаменитые цитаты с указанием автора под самой фразой.

Минимализм. Близкий к машинописному стиль, который больше всего подходит для мини-тату из одного или двух слов. Они с легкостью уместятся даже на одном пальце или хрупком женском запястье. Любые завитушки, подчёркивания и другие украшательства в нём излишни.

Литтеринг. Напротив, изобилие декоративных линий и завитушек – отличительная черта литтеринга. Дословно этот стиль переводится на русский, как «рисование буквы». Для качественного рисунка лучше всего найти опытного мастера, не первый год работающего в этом стиле.

Шрифт капитана Кука. Необычный декоративный стиль, в котором каждая буква создается из множества рядом стоящих точек. Редко используется для отдельных текстовых тату, чаще всего совмещается с масштабными рисунками.

Шрифт Брайля. Шрифт, разработанный для слепых людей, неожиданно занял свою нишу и у любительниц татуировок. Прочесть такую надпись смогут единицы, а потому брайлем можно набить свои самые сокровенные мысли даже на открытых участках кожи.

Чтобы правильно подобрать текст надписи, язык и стиль шрифта, необходимо обладать достаточно развитым чувством стиля. Если результат собственных эскизов не слишком воодушевляет, лучше всего обратиться к профессиональному тату-мастеру.

Нюансы нанесения

Рука – достаточно крупная часть тела, а значит, её можно поделить на несколько зон, подходящих для татуировки.

Сделать надпись можно:

на кисти – самое заметное место, на котором поместится всего несколько коротких слов;
на запястье – тоже достаточно открытое место для коротких ёмких цитат, не нуждающихся в подписи и переводе;
на предплечье – большая площадь, позволяющая разместить много текста, которая открыта преимущественно в летний период;
на плече – подойдёт для больших надписей, которые девушка захочет преимущественно скрыть от незнакомцев.

Выбор конкретной области зависит от нескольких факторов. В первую очередь это, конечно, индивидуальные предпочтения самой заказчицы. Кто-то любит демонстрировать рисунки всему миру, а кто-то предпочитает, чтобы о них знали только самые близкие. Кроме того, тату часто делают, чтобы скрыть дефекты кожи: пигментацию или шрамы. В таком случае расположение текста зависит от их площади, места и размера.

Во-вторых, немалую роль играет телосложение и образ жизни заказчицы. У дам в теле татуировки лучше будут смотреться на предплечьях, а у стройных женщин на кистях и запястьях.

Не стоит размещать рисунки на плечах и бицепсах, если девушка много времени проводит под прямыми лучами солнца, иначе чернила быстро потеряют цвет и расплывутся. И, наконец, не менее важный критерий для выбора места нанесения надписи – болевой порог. На кистях и локтях набивать слова намного больнее, чем на внутренней стороне запястья, плече или бицепсе. Однако в целом, руки – хорошая область для нанесения тату.

Кожа на них не склонна к растяжкам и провисанию даже с возрастом, поэтому надпись долго сохранится практически в первозданном виде, особенно если правильно ухаживать за свежим тату и вовремя его обновлять.

Источник

TattoosTimothy Lachin – The Symptom 12

Всякий раз, когда я вижу старых байкеров с охапкой татуировок, мне сразу становится их жаль. Они сделали свои татуировки в то время, когда наличие татуировки еще определяло вас как истинного преступника. Сегодня, конечно, у всех есть татуировки. У меня есть татуировки. Я не преступник, просто еще один парень, который хочет выглядеть круто и при этом иметь возможность работать в профессиональной среде.

Вопрос, который я хочу затронуть в этом эссе, заключается в следующем: являются ли татуировки преходящей модной тенденцией, как и любая другая? Или есть какая-то качественная разница между татуировками и другими эфемерными явлениями моды вроде кроксов или клеш? Может ли внезапный взрыв популярности татуировки в начале 1990-е годы, взрыв, который спустя 20 лет не собирается стихать, сочетаться с какой-то более глубокой мутацией в природе социальных связей? Наконец, может ли психоанализ пролить свет на этот феномен?

Наиболее очевидная разница между татуировками и более традиционными модными явлениями заключается в том, что татуировки остаются навсегда. Когда я делал свою первую татуировку, я не мог не представить свое мертвое, морщинистое тело, лежащее в гробу 60 лет спустя, с тем же рудиментарным рисунком (парой игральных костей), вытатуированным на нем. В отличие от Crocs, старые татуировки нельзя просто пожертвовать Goodwill, когда они перестают быть крутыми. Можно утверждать, что само постоянство татуировок на самом деле является своего рода гарантией того, что они никогда полностью не выйдут из моды: слишком много людей, которые слишком заинтересованы в том, чтобы оставаться в моде, имеют татуировки, от которых они не могут избавиться, чтобы позволить им стать модными. некрутой. Конечно, молодое поколение может отреагировать на старших, статус которых они хотят узурпировать, оставив их кожу незапятнанной: в конце концов, это основной механизм цикла моды.

Тем не менее, именно здесь татуировки следует отличать от более традиционных явлений моды. Сущность притяжения, которую оказывают татуировки, имеет качественно иную природу, чем типичные предметы моды, и как таковая не может быть абстрагирована от ее формы. Татуировка — это прежде всего надпись , то есть она участвует в логике Символического регистра так, как одежда не участвует и никогда не будет. Для психоанализа людей от животных отличает прежде всего измерение (дифференциального) языка. Очарованность символическим регистром вообще и актом записи в частности постоянна и вечна. Точнее, для психоанализа мы только субъекты, поскольку мы подчиняемся своего рода изначальной записи, которая связывает нас с именем и, следовательно, с местом в символическом здании общества: это происходит только тогда, когда опустошается центр нашего существа. от тела к имени, которое возникает как собственно субъект. Это настоящее колдовство, настоящая алхимия, и можно предположить, что человеческое желание верить в магию берет свое начало в осязаемом и явно магическом расположении символов на человеческом теле.

Энтузиасты татуировки часто защищают легитимность татуировки как формы искусства, ссылаясь на тот факт, что многие первобытные общества наносили татуировки. Несмотря на в целом наивную формулировку этого аргумента (в конце концов, почему его примитивность должна гарантировать его правомерность?), в основе своей он здрав. Привлекательность татуировок действительно универсальна и вечна по той простой причине, что татуировки представляют собой, прежде всего, видимое действие невидимого механизма, посредством которого мы рождаемся как субъекты.

Однако остается вопрос: как объяснить внезапный рост популярности татуировок? Если наше увлечение татуировкой постоянно и универсально, почему мы все вдруг должны увлечься татуировками больше, чем тридцать лет назад? Прежде чем ответить на этот вопрос, мы должны сделать краткий обзор психоаналитической концепции фобического объекта. Фрейд проиллюстрировал основное функционирование механизма фобии в своем исследовании 1905 года 4-летнего мальчика по имени «Маленький Ганс», который боялся лошадей. В ходе анализа Ганса его отцом, учеником Фрейда, его фобия развивалась метонимически: от лошадей вообще к укусам лошадей, к падению лошадей, к морде лошади и т. д., прежде чем окончательно раствориться. когда он успешно преодолел свою тревогу кастрации. Для Фрейда фобический объект конденсировал и концентрировал эту кастрационную тревогу, локализуя ее и не давая ей полностью насытить его психику. В свои 19На семинаре «Объект психоанализа » Жак Лакан предложил новое прочтение случая Маленького Ганса, которое выдвинуло на первый план означающее измерение фобического объекта. Далее Лакан сформулировал следующее определение фобического объекта: замена объекта тревоги пугающим означающим. [Семинар 16, стр. 295.] Другими словами, фобический объект — это прежде всего символ, избранный фобическим субъектом, который позволяет ему физически модулировать свое расстояние от jouissance , иначе он мог бы поглотить его. Алхимия означающего здесь явна: означающее — это тот агент, который изгоняет что-то из регистра внутри — тревогу — в регистр вне — фобические объекты, которых можно физически избегать или противостоять им. Точнее, измерение того, что мы называем внешним, есть не что иное, как способ проявления самого Символического регистра. Без языка нет «снаружи». Лакан описал фобию, которая до некоторой степени универсальна в детстве, как «вращающуюся дверь» невроза, потому что фобический механизм представляет собой не что иное, как процесс, посредством которого мы входим в Символический регистр и, в более широком смысле, в собственно субъективность.

Связи между татуировкой и описанным выше процессом многочисленны и поразительны. Во-первых, татуировки, однажды сделанные, могут быть скрыты или показаны, в зависимости от ситуации, в которой находится татуированный человек. Другими словами, татуировка заставляет своего носителя участвовать в диалектике присутствия и отсутствия, подобно тому, как Маленький Ганс подвергает свои фобические объекты. Татуируя себя, субъект создает линию между определенным внутренним и определенным внешним, которую можно пересекать и не пересекать по желанию, точно так же, как фобический объект позволяет субъекту провести первую линию между психическим пространством, очищенным от jouissance. , пространство, которое он будет заселять все более и более полно, и запретное, «священное» психическое пространство, все еще пропитанное им.

Во-вторых, сама татуировка может рассматриваться как воплощение чего-то, что до этого существовало только как идея. Это, конечно, основной принцип творческого производства вообще, последняя сущность которого всегда символична. Специфика татуировки, однако, заключается в том, что она изменяет само тело, и в этом отношении она уникально подходит для метафоризации и (повторного) исполнения перехода субъекта (всегда неполного) в Имя Отца. Нет ни одного человеческого общества, кроме, быть может, нашего, в котором бы не признавалось измерение священного. Священное — этимологически это слово означает одновременно святой и проклятый — есть название психического пространства, в которое наслаждение втиснуто и изолировано в момент перехода субъекта во «внешнее» Имени Отца. Все стабильные первобытные общества скрепляются ритуалами, фундаментальная цель которых состоит в том, чтобы признать и осуществить попадание символа в Реальное, процесс, который признается составляющим рождение человечества. Ряд символических элементов мобилизуется и метафорически проецируется в субстанцию самого мира, будь то тело (обряды перехода во взрослую жизнь) или природа (танцы дождя и т. д.). В обоих случаях ритуал проводится в момент кризиса, то есть в момент, когда Символическое рискует потерять свою власть над Реальным: приход Реального половой зрелости, который так часто провоцирует соскальзывание Имени -Отца, неожиданные вторжения «естественного» Реального, такие как засухи, голод, затмения и т. д. Священное измерение, которое присутствует в ритуалах, которые всегда служили для укрепления символической эффективности, сегодня кажется «ненужным». : если в Западной Европе люди больше не ходят в церковь (сегодня только 5% населения Франции регулярно ходит к мессе, тогда как всего 60 лет назад католицизм составлял основную матрицу французской общественной жизни), то это просто потому, что Реальное больше не появляется. для нас как угроза, с которой нужно бороться, обращаясь ко всему, что напоминает магическую силу означающего.

Возникновение татуировок можно считать реакцией на быструю ликвидацию измерения священного в современном обществе. Противоположностью этой ликвидации сакрального является возрастающая неопределенность и текучесть самой Символической сферы, которая зависит от существования запрещенного сакрального измерения самой своей консистенцией. Наши современные общества по своей сути «неопримитивны» в том смысле, что все больше и больше людей сегодня оказываются вне какой-либо стабильной символической роли, какого-либо прочного места во Имя Отца. Перманентная революция глобального капитализма быстро превращает наши общества в не-общества, главной характеристикой которых является жестокая, массовая эрозия измерения постоянства, от постоянства структур (которые многие архитекторы больше не считают желательными) к постоянству. карьеры к постоянству идентичности. Таким образом, в такой вселенной татуировки служат двум целям: они одновременно устанавливают измерение постоянного, священного внутреннего, которое больше не обеспечивается такими институтами, как церковь или романтическая любовь (еще один страдающий институт), и они обеспечивают устойчивую надпись, позволяющую субъекту « называть себя» при отсутствии постоянного имени, предоставленного обществом. В Идиократия (2005), блестящая сатира Майка Джаджа на современную жизнь, татуировки полностью заменили имена в качестве основного механизма, с помощью которого люди встраиваются в социальные связи. (В более общем плане весь фильм можно рассматривать как размышление о переходе от социальной связи, закрепленной в Символическом, к связи, закрепленной в Реальном.) Этот тезис также позволяет нам объяснить преобладание татуировок в англоязычном мире: это любому путешественнику, путешествующему летом по Европе, сразу становится очевидным, что распространенность видимых татуировок примерно пропорциональна распространенности английского языка в той или иной (декадентской, развитой) стране (Англия и США наверху, Германия и другие страны). Страны Северной Европы посередине, латинские страны внизу). Английский язык, по-видимому, является средством, через которое легче всего передаются глобализация и ее социально-едкие побочные эффекты.

Татуировки также можно считать формой ностальгии по настоящему . Было отмечено и вновь отмечено, что мы живем в мире, в котором Реальное вторгается с меньшей частотой и интенсивностью, чем в прошлом (и с которым оно продолжает вторгаться в «развивающийся» мир — 130 000 смертей в Гаити от землетрясения, в результате которого в Калифорнии могли погибнуть тысячи человек). Мы должны быть осторожны, чтобы не совершить ошибку, предполагая, что само Реальное находится в опасности: вместо того, чтобы исчезнуть, оно просто перешло в измерение самого Символического, измерение, которое когда-то служило серьезным барьером против Реального, точно так же, как сила, побеждающая Зло, легко становится самим Злом, как только побеждено «внешнее» Зло. Настоящее это часть maudite , которая всегда будет преследовать существование и как таковая должна считаться злом, изначальным воплощением Зла. Как проницательно заметил Славой Жижек, именно измерение символического обмена, а точнее измерение капиталистического обмена, играет сегодня роль Реального, непредсказуемо вторгающегося и дестабилизирующего человеческий мир (как, например, недавний экономический кризис, которое возникло не в Реальном, а изнутри самого Символического, т. е. внутри якобы прозрачной символической системы, посредством которой мы представляем себе богатство). Другими словами, была пройдена точка диалектического разворота, за которой те самые силы, которые так долго служили для изгнания и контроля реального — символического обмена — теперь стали векторами для того самого Реального, с которым они так эффективно боролись. Возвращаясь к обсуждаемому предмету, саму символическую сущность татуировок можно рассматривать как проявление Реального, попытку призвать частицу исчезающего Реального и прикрепить ее к телу.

Таким образом, мы выдвинули две внешне противоречащие друг другу гипотезы: с одной стороны, татуировки вызывают в воображении Символическое против Реального (путем присвоения предмету имени), а с другой стороны, они вызывают в воображении Реальное через Символическое.

Противоречивая природа этого явления имеет прецедент в психоанализе, а именно извращенный ритуал, который одновременно осуществляет кастрацию и отрицает ее. (Между прочим, с клинической и анекдотической точки зрения я не могу не упомянуть, что профессия татуировщика должна рассматриваться как извращенная карьера по преимуществу: татуировщик — это прежде всего тот, кто делает себя инструментом, вызывающим субъективное разделение в другой. Мне делали татуировки разные художники, и мне редко не удавалось обнаружить извращенные jouissance , который оживляет их, когда они болезненно туго натягивают мою кожу одной рукой, а другой оставляют на моем теле постоянную отметину.)

Здесь мы могли бы сослаться на теорию так называемого perversion ordinaire , разработанную Джин – Пьер Лебрен. Для Лебрена мы вступаем в мир, в котором своего рода «неоизвращенная» психическая экономика заменяет невроз в качестве стандартной формы социальной связи. Как мы можем отличить собственно извращение от извращений обыкновенных 9?0004 ? Суть «классического» извращения заключается в фетишизации Закона: иными словами, Символическое не признается в отличие от jouissance , а скорее рассматривается как инструмент jouissance , средство манипулирования jouissance . Что отличает «обычное извращение» (возможно, лучшим переводом было бы «повседневное извращение») от классического извращения, так это то, что эта трансформация Символического из резервуара ограничений в резервуар jouissance — это уже не искажение, умышленно навязанное субъектом против отцовского порядка, а положительная черта самого «неосимволического» или, скорее, следствие исчезновения внешнего Реального. Возвращение татуировки в качестве популярной культурной практики (изначально татуировка была запрещена в Англии Вильгельмом Завоевателем, считавшим ее пережитком англосаксонского варварства), таким образом, соответствовало бы вновь обретенной близости Символического к Реальному. Природу этой новой близости не следует путать с прежней близостью, которая, по сути, была результатом отсутствия символической эффективности: в любой момент хрупкое Символическое могло быть взорвано всепоглощающим Реальным (свидетельствуйте о кровавом жертвенном хаосе, который сопровождал обесценивание символических ритуалов, сплачивавших ацтекское общество, перед лицом естественного Реального, упорно отказывавшегося их признать). Наоборот, новая близость Символического и Реального есть результат слишком много символическая эффективность. Это «гиперреальное» Жана Бодрийяра: Реальное, проявляющееся между линиями Символического, в типографских изгибах Символического, Реальное, проскальзывающее через заднюю дверь после того, как его вышвырнули через парадную.

Фрейд описал перверсию как «негатив» (в смысле фотографического негатива) невроза: вместо того, чтобы подавлять сексуальность, перверсивный субъект культивирует ее. Эту метафору не следует опускать слишком поспешно. Эти две структуры не противопоставлены друг другу, а, скорее, по существу идентичен с той лишь разницей, что между передним и задним планом. Образ «отрицается» в смысле гегелевского отрицания, процесса, посредством которого реальность остается нетронутой, но диалектически преобразуется. Закон в равной степени присутствует как у перверсивного, так и у невротического субъекта, он определяет оба их действия, но его содержание «перевернуто». Для извращенного субъекта jouissance находится «внутри» пространства, разграниченного Законом, — воспринимается как инструмент jouissance – тогда как для невротического субъекта jouissance находится вне Закона. Мартин Скорсезе дает нам замечательную иллюстрацию этого феномена в своем ремейке триллера 1962 года « Мыс страха » 1991 года. Макса Кэди, которого играет Роберт де Ниро, отправляют в тюрьму на четырнадцать лет за жестокое изнасилование женщины. Находясь в тюрьме, он проводит время, изучая Закон, якобы для того, чтобы защитить и оправдать себя. Однако, выйдя из тюрьмы, Кэди сразу же начинает использовать свои знания Закона в своих собственных целях.0003 jouissance , находит способы манипулировать правовыми актами, чтобы вызвать субъективное разделение в Сэме Боудене, адвокате, который отправил его в тюрьму (которого играет Ник Нолти). Хотя он утверждает, что желает только справедливости, истинное желание Кэди состоит в том, чтобы соблазнить и изнасиловать дочь-подростка Боудена. Скорсезе вдохновенным жестом решил покрыть тело Кэди тюремными татуировками, большинство из которых так или иначе отсылают к закону и справедливости. В более общем плане различия между фильмом 1962 года, в котором Сэм Боуден (которого на этот раз играет Грегори Пек) предстает совершенно справедливым и честным гражданином, и фильмом 1991, в котором Боуден является более неоднозначным с этической точки зрения персонажем, который (вроде) изменяет своей жене и скрывает доказательства, отражает трансформации, которые произошли в самом символическом регистре. Граница между Ло и jouissance фактически стала довольно размытой: если в первой версии все знают, что Кэди плохая и точка, то во второй версии де Ниро более успешно убеждает других (а также аудиторию) в том, что его “причина” просто. Хотя оба 1962 Кэди (которую играет Роберт Митчем) и Кэди 1991 года произносят ряд похожих речей, в которых пытаются оправдаться, реакции, которые они вызывают у Боудена, совершенно разные. В фильме 1962 года Боуден не удостаивает обличительные речи Кэди ответами, предпочитая отвечать благородным молчанием человека, который знает, что он прав. Однако в фильме 1991 года Боуден постоянно вынужден защищать себя перед своей семьей, а также перед Кэди, , а не , потому что он сам виновен (он скрыл доказательства, которые могли бы освободить Кэди по техническим причинам), как это может показаться на первый взгляд, но потому что большой Другой Закона, который ответил молчанием Грегори Пека в 1962 был размыт до такой степени, что больше не является неявным фоном речи Боудена. Вместо того, чтобы покорно уступить его отцовской власти, его жена и дочь немедленно принимают сторону Кэди из чистого истерического извращения. В отличие от Боудена 1962 года, Боуден 1991 года – кастрированный мастер, и поэтому он не может вызывать у своих подданных ничего, кроме презрения и насмешек. Мы также вспоминаем изречение Лакана о том, что истеричка хочет прежде всего хозяина, которого она может контролировать:91 Ли Боуден больше похожа на субъекта, чем «почтительная домохозяйка» Полли Берген 1962 года Пегги Боуден?

Боуден Нолти — идеальный невротик в том смысле, что его попытки получить удовольствие, нарушая Закон, терпят неудачу: например, ему не удается на самом деле пройти через измену своей жене. Точно так же преступление, в котором его обвиняет Кэди, — сокрытие улик в его пользу — в конечном итоге совершается на службе правосудия, а не на службе jouissance . Боуден — человек, для которого Закон поддерживается извращенной фантазией о нарушении его — фантазией, с которой он заигрывает, но в конечном итоге не уступает ей. В некотором смысле Боуден Нольте ведет себя исключительно этично: его действия, в конечном счете, совершаются на благо Добра, то есть никакие его действия в любой момент фильма не доставляют ему никакого удовольствия. Кэди, с другой стороны, с его гигантскими сигарами, его кабриолетом, его ухмылкой, является фигурой чистого наслаждения, от его первого появления до его причудливой смерти, говорящего на языках в безумии jouissance пока он тонет. В то время как Боуден Нолти следует Закону, делая вид, что нарушает его, Макс Кэди нарушает Закон, делая вид, что следует ему, и только апеллируя к показателю jouissance , можно измерить истинную этическую ценность их действий.

Версия Скорсезе Cape Fear так хорошо иллюстрирует трансформацию, которая произошла в самом Symbolic. Сближение Боудена и Кэди к единой точке, в которой Хорошее и Плохое почти неразличимы, — это не просто бесполезная вариация оригинальной истории, а необходимое обновление истории, чтобы она соответствовала новому миру, в котором мы живем. (Можно даже представить, как будет выглядеть ремейк 2020 года: возможно, Боуден и Кэди будут изображены как этически неотличимые друг от друга.) То, что было потеряно где-то между 1962 и 1991 — это прежде всего миф о том, что Символическое пусто от jouissance . Однако, как напомнил нам Лакан, les не – обманутых заблудших : те, кто не был обманут чистотой отцовского мифа в 1962 году (представленным безупречным, но также бесполым и лишенным желаний Грегори Пеком, который мы можем предположить, что, должно быть, спрятали улики и фантазировали об измене своей жене за кадром) полностью упускаем из виду, а именно то, что сокрытие «лицемерия» Закона (его зависимость от извращенной фантазии о нарушении) как раз и позволяет Закону вообще действовать. Скрывая лицемерие Закона, концентрируя лицемерие в своих руках, традиционный отец тем не менее диалектически открывает пространство, свободное от наслаждение . Вот где проявляется обыкновенное извращение: отменяя «лицемерный» Закон, мы теряем сам Закон; настаивая на том, что Закон никогда не был ничем иным, как jouissance , мы гарантируем, что он никогда не будет. Лицемерие Закона когда-то терпели, потому что, гроссо модо , мы нуждались в Законе, чтобы защитить нас от Реального, но с исчезновением внешнего Реального, все более овладеваемого технологией, мы (думаем, что мы) больше не нуждаемся в Законе. . Это декаданс современного мира. В то время как классическим извращенным субъектом был кто-то, кто умышленно перепутал добро и зло, Закон и jouissance — категории, определяющие контуры внешнего мира, в котором он родился — «обыкновенный извращенец» — это тот, кто рождается в мире, в котором любое внешне данное различие между Законом и jouissance размыто, если не совсем отсутствующий. Он извращенец по умолчанию, а не извращенец по своему выбору. Возвращаясь к нашей основной теме, татуировки следуют совершенно параллельной логике: они «раскрывают» Реальное ядро Символического точно так же, как идеологи освобождения раскрывают извращенное ядро Закона.

Татуированные толпы молодых людей, которых можно найти в Нью-Йорке и Лондоне, страдают, прежде всего, от смешения переднего плана и фона, которое олицетворяет будущее социальных связей. Фон буржуазных норм, на фоне которого их татуировки когда-то имели какое-то значение, ликвидирован, заменен императивом преступать. Зоны полиморфной извращенности, в которых окончательное значение любого идентифицирующего жеста постоянно неразрешимо, — такие места, как Берлин, находящиеся в авангарде городских преобразований, — представляют будущее города. Это места, в которых Символическое больше не существует как стабильное здание, фон, а просто как резервуар Реальных и Воображаемых элементов, которые можно смешивать и сочетать по желанию с помощью эстетики как единственного руководящего принципа. Суть нашего нового мира не в том, что Символическое отвергнуто, а в том, что оно вечно отложено . Хотя принято очернять жителей таких мест, как Вильямсбург, Берлин и т. д., как претенциозных, ироничных агентов разрушения Закона и смысла («против кого, по их мнению, они восстают?»), на самом деле они являются теми, кто ближе всего к истине происходящего с социальной связью. Их слабые попытки внести какую-то черту в расплывчатую субстанцию современной действительности — черту между Законом и jouissance , внутри и снаружи, с татуировками, например, — являются, пожалуй, не чем иным, как следствием некоторой ясности относительно нового порядка вещей. . Новый класс татуированных может состоять из людей, которые мельком увидели хрупкость Символического порядка и не имеют другого выбора, кроме как собрать воедино какой-то ответ. Скорее те, кто цепляется за иллюзию того, что какой-то стабильный социальный порядок все еще существует, — те, кто все еще верит, что мы живем в мире, а не в плавающем не-мире, — отрицают истинную природу грядущей социальной связи.

Эта запись была написана администратором, опубликована 14 сентября 2011 г. в 9:10 утра , в рубрике Без категорий. Добавьте постоянную ссылку в закладки. Следите за любыми комментариями здесь с помощью RSS-канала для этого сообщения. или оставить трекбэк: Trackback URL.

Тату

на запястье и руке, их перевод. Зарисовки, красивые слова и маленькие цитаты со смыслом. Тату фразы с цветком и другие варианты

Татуировки

Виды и зарисовки
Выбор шрифта
Варианты местоположения

Очень часто людям недостаточно просто нанести на свое тело определенную татуировку, и тогда они прибегают к оригинальным надписям, чтобы рассказать всем окружающим о своей особой жизненной позиции, либо с помощью татуировки выражать свои тайные мысли или даже свое отношение к другим людям. Татуировки в виде оригинальной надписи достаточно разнообразны, у человека есть возможность нанести на свое тело любую интересную мысль, выбрать любой язык и четкий шрифт.

Виды и эскизы

Стоит признать, что у тату-надписей есть свои положительные стороны:

татуированный текст обойдется чуть дешевле картинок;
оригинальное текстовое выражение никогда не потеряет своей актуальности;
можно перекрывать буквы рисунком, если владелец тату не хочет уменьшать текст тату;
тату-надписи помогают преобразить любой образ – брутальная надпись привлечет внимание мужчины, а легкая фраза поможет юной девушке подчеркнуть свое очарование.

Но у этих видов татуировок есть определенные недостатки:

мастер может добавлять текст с ошибками;
все татуировки постепенно теряют насыщенность цвета – рисунки в этом плане прекрасно поддаются коррекции, а вот надписи на теле могут быстро стать нечитаемыми.

Большинство людей предпочитают делать креативные татуировки с четко определенным смыслом. Вот основные темы идей для самых удачных татуировок.

Любовь. Одно из самых прекрасных чувств, способных сподвигнуть настоящего мужчину на великие дела. У разных людей разные способы выражения своих чувств, а кто-то останавливает свой выбор на татуировке в виде упрощенной надписи с именем возлюбленного. Можно набить узнаваемые цитаты из мелодрам, строки стихов, тексты песен, которые также связаны с любимым человеком. те.

Семья. Многие люди хотят во всеуслышание заявить окружающим о своей безграничной преданности членам собственной семьи. Например, Анджелина Джоли набила себе на руки маленькие татуировки с датами рождения всех детей.

Дружба. Каждому хочется, чтобы частичка настоящего друга была постоянно рядом в самые трудные минуты жизни, когда руки просто опускаются от бессилия. Многие люди делают себе двухцветные татуировки в честь давней мужской или женской дружбы.

Жизнь. Часто люди любят наносить философские размышления в виде красивых татуировок на различные части собственного тела. А иногда и не хочется обходиться короткими фразами, тем более мужской пол дает себе возможность серьезно погулять. Доходит даже до того, что размеров широкой спины им недостаточно, чтобы разместить на ней всю суть своих мыслей о жизни. И бывает так, что такие фразы совсем маленькие и понятные.

Свобода. Татуировка в виде оригинальной надписи о любви к свободе на руке обычного человека имеет свой особый брутальный характер. Свобода самовыражения в данном случае может проявляться в индивидуальности и независимости, чувстве бесстрашия, полном отсутствии различных стереотипов или ярлыков.

Мотивирующий план татуировки. Большим спросом пользуются татуировки в виде надписей с мотивационными фразами. Людям очень часто не хватает мотивации или стимулирующего сообщения, которое побуждает их к решительным действиям. Мужчины, выбирающие мотивирующие фразы, обычно очень активны и все время стремятся развиваться.

Чтобы правильно подобрать язык для нанесения красивой тату-фразы, каждый обыватель обычно опирается на характерные особенности языка. Кому-то просто нравится, как звучит какой-то иностранный язык, а кому-то нужна оригинальность.

Если вам нужно написать на части тела что-то очень личное, о чем вы не собираетесь рассказывать всем подряд, то такого рода слова или цитаты лучше выводить на языке, которого не знают другие. В любом случае значение выбранной татуировки лучше всего знать самому – поэтому обязательно читайте перевод фразы, которая вам нравится.

На английском языке

Это самый популярный язык для нанесения кавычек на тело. Он считается международным и самым распространенным, по этой причине прочитать татуировку на этом языке может практически каждый.

На французском языке

Очень красивый и мелодичный язык больше всего придется по вкусу мужчинам с тонкой душевной организацией, настоящим романтикам. Это действительно один из лучших языков для любовных фраз. Помимо любовных надписей, на этом языке могут быть нанесены различные философские цитаты величайших философов Франции.