Разное

Тату сделано в ссср фото: Татуировки ссср (61 фото)

Содержание

Татуировка СССР – значение, фото

все статьи

Клиенты тату салонов, ностальгирующие по ушедшей эпохе СССР, могут выбрать эскиз нательного рисунка соответствующей тематики. Сегодня такие картинки чаще всего привлекают внимание представителей старшего поколения. Однако татуировки с СССР встречаются и у молодежи, не успевшей толком пожить в союзном государстве, но тоскующей о былом могуществе страны.

Татуировки в студии Baraka

Записаться на бесплатную консультацию

Татуировки по теме союза представляют собой как надпись СССР, так и какие-то знаковые изображения, имеющие отношение к той эпохе. Нередко они и выполняются в соответствующей советской стилистике. В тату, которые носили граждане СССР, было мало цвета – как максимум три оттенка. Рисункам того времени свойственен примитивизм. В целом же советская татуировка была консервативным продолжением традиций олдскула.

Если речь идет о тату с надписью, то слово «СССР» часто используется не как самостоятельная единица, а как часть фразы.

Оно встречается в нательных рисунках, носители которых хотят подчеркнуть свою принадлежность к этому государству. Самые популярные тату такого типа – с фразами «Рожден в СССР» и «Сделано в СССР».

 

Вместо того чтобы выбрать эскиз со словом «СССР», можно отдать предпочтение тому, где оно будет передано через эмблему. Из этой категории чаще всего встречаются татуировки с серпом и молотом. По одной из версий, распространение они получили в сталинские времена. Заключенные накалывали в области сердца серп с молотом, веря, что этот знак спасет их от смерти. Считалось, что по такому изображению никто не рискнет стрелять. Сегодня эта татуировка все еще остается популярной в преступном мире. Когда на теле заключенного набиты серп и молот, а выше них скрещенные кости, то рисунок означает страдание за принципы. Однако у главной эмблемы СССР есть и более «мирное» значение. Серп и молот можно набить в качестве отсылки к советскому времени, символа мощной производительности труда.

Для татуировки часто выбирают и герб СССР. Это возможный сюжет патриотического нательного рисунка для того, кто родился в Советском Союзе, или чьи родители были его гражданами. В целом любой герб, изображенный на тату, подчеркивает приверженность носителя к национальной традиции родины. Однако часто такие геральдические эскизы становятся элементами тюремных наколок, есть криминальное значение и у советского символа. Изображение герба Союза на фоне скрещенных костей и с инициалами на лентах раньше обозначало принадлежность к преступному клану.

СССР Тату или татуировки в СССР

Стоит ли говорить, об отношении постсоветских людей к тату? Обладатели тату наверняка слышали в свою очередь не самые приятные высказывания, вроде: «Ты чего в наколках? Зэк что ли?» и много чего подобного. Но это можно легко объяснить, рассмотрев процентное соотношение тюремных тату ко всем остальным в СССР. Любители украсить тело появлялись так же среди военных и моряков, музыкантов и футбольных фанатов, да и просто в компаниях бунтарей-подростков.

Учитывая как внешнюю, так и внутреннюю изоляцию тату искусства в Советском Союзе до 80-х годов, развивалась тату исходя из более старых вариаций европейских тату, изменяясь под воздействием клиентов. «Олд-скул», выполняемый с минимумом деталей, можно сравнить с нынешним стилем домашней тату. В те времена татуировщики собирали машинки своими руками из подручных материалов, а вместо привычной для нас краски, использовали канцелярскую туш или жженый каблук и, простите за грубость, мочу.

Историческая сводка

Не сложно предположить, что разгар военного тату в СССР пришелся на Вторую Мировую Войну. Нательное искусство не было легализировано и приравнивалось к членовредительству. Старшие по званию должны были пресекать все попытки сделать тату, а свежий рисунок могли заставить удалить теркой для овощей, например. Серьезно к этому относились в местах, где проблемы пострашнее возникали редко. Чем сложнее проходила служба, тем более лояльны были прапорщики и т. д.

Мотивы изображений

Классическая военная тату обычно не содержит сложных художественных и технических элементов, а содержит личную информацию солдата. Род деятельности, часть, в которой человек служил, даты, девизы, традиционные в различных ротах тау и прочее. Вариации позволяли нанесение обнаженных женщин или мелкие изменения привычных изображений.

Историческая сводка

В истории нательного искусства татуировки моряков занимают важное место одних из первопроходцев. Что же касается СССР, то сложно сказать, когда тату стали распространятся среди моряков. Есть данные, доказывающие, что в Первой Мировой моряки уже были «украшены», а есть источники, опровергающие данную информацию.

Мотивы изображений

В советском союзе татуировки не обладали художественными качествами, часто пытаясь изобразить обычную для морского волка атрибутику. Это могли быть фехтующие моряки, прекрасные русалки, морские чудища, суда или их отдельные части. Нередко можно было встретить тату-надписи, с лаконичной надписью «Нюра» или «Маня».

Историческая сводка

Татуировка в советской тюрьме – это не просто рисунок, это очень детализированный язык, который насчитывает огромное количество символов и значение которых в кругах не столь далеких, весьма легко объясняется. По некоторым данным, с 60-х по 90-ые в тюрьмах насчитывалось от 25 до 30 миллионов заключенных с наколками, а такие цифры не могут не впечатлять. Самый большой сборник тату из советских тюрьм, увидел свет после развала СССР и насчитывает более 3000 изображений (Russian Criminal Tattoo).

Мотивы изображений

Список символов очень велик, обычно отмечает важные имена и даты, характер преступления, статус в тюрьме, личные характеристики и важные обеты. В советском союзе возник особенный стиль тату, который восхищает мастеров по всему миру своей индивидуальностью и символизмом. Однако среди местного населения это тату презирается за происхождение и не воспринимается как нательное искусство. 

Автор поста

Гид по стилям и истории советской татуировки — FURFUR

 

«Постепенно у татуировщиков вырабатывался почерк, у субкультур — стили татуировок. Метало-рокеры, изначально предпочитавшие наносить изображения конфедератских флагов, постепенно съезжали в черепно-мозговую тему и сюжеты, как в песне „Коррозии металла“ „Смерть с косой идёт за колбасой“. Процесс в субкультурной среде развивался стремительно — перемещающиеся между городами подростки обменивались информацией, переезжали и сами оседали в других городах.

Наша история рок-н-ролльной татуировки мало чем отличается от зарубежной, но, конечно, имеет свою специфику, потому что она разворачивалась с задержкой на два десятилетия. Как человек, плотно соприкоснувшийся с этими чудачествами во второй половине 1980-х, могу сказать, что мы многое получили с Запада в готовом виде, хотя информация просачивалась по крупицам — через иностранные журналы и кадры с видеокассет.

Сейчас уже можно не кривить душой и признать, что не то что с татуировками, а даже с одеждой у многих музыкантов 1980-х были проблемы. Впрочем, личности, на которых присутствовали какие-то „клейма“ небольшого размера или надписи на иностранных языках, были. Помню татуировки у Ника Рок-н-Ролла, у покойного Гриши Сологуба («Странные игры»), у ребят из питерской хеви-металлической группы „Фронт“. В Питере татуировок было больше: там существовала группа лиц, лавировавшая между панк- и рокабилльной эстетиками, практически вся ныне покойная, — Вилли, Слава Книзель, Юра Скандалист. В Москве тоже были отчаянные персонажи, окунувшиеся в тату-эстетику с головой, — например, бас-гитарист ВИА тяжелого звучания „Мафия“ Максим Чирик, который ещё в 1984 году сделал себе надпись на лбу „HMR“, что означало „Heavy Metal Rock“. По тем временам это была серьёзная заявка на асоциальность — иностранные надписи раздражали милиционеров, начитавшихся методичек и невесть что навыдумывавших по поводу молодёжных субкультур.

А времена были непростые — середина 1980-х, тотальный дефицит многих товаров народного потребления. На московских полках в какой-то момент не оказалось не только красок, но и туши — ленинградской, завода „Колибри“, которой делали татуировки цветом — чёрным, синим, красным и слегка зелёным. Цвет — это было крайне важно, поскольку татуировки новой культуры должны были отличаться от татуировок ранее существовавшей — криминальной. Уголовники работали „жженкой“ — краской, полученной из жженой резины и мочи, которая использовалась как антисептик».

— Михаил Бастер 

На эту и на ту, зачем мы бьем тату?

МОСКВА, 23 июля 2019 г. Всероссийский центр изучения общественного мнения (ВЦИОМ) представляет данные опроса об отношении россиян к татуировкам.

У большинства наших сограждан никогда не было татуировок (88%). При этом более половины опрошенных нейтрально относятся к тем, кто их имеет (58%). Еще 15% наших соотечественников понимают и поддерживают любителей татуировок. Напротив, не поддерживают или осуждают 27% респондентов. Наряду с этим абсолютное большинство наших сограждан не планируют в ближайшие год-два делать себе татуировки (96%).

Наличие татуировки, по мнению россиян, чаще всего свидетельствует о стремлении человека выделиться среди других (43%). Так говорят преимущественно жители двух столиц (49%) и городов с населением от 100 до 500 тыс. человек (49%).

Примерно столько же опрошенных считают, что таким образом люди следуют моде (41%). Данного мнения чаще всего придерживаются жители городов с населением от 1 млн. человек и более (46%), от 500 до 950 тыс. человек (47%) и от 100 до 500 тыс. человек (47%).  Для 27% опрошенных татуировка является знаком того, что человек сидел в тюрьме (27%) – такая точка зрения распространена среди сельского населения (34%). Еще 20% видят в татуировке стремление к красоте, преимущественно жители городов-миллионников (29%).

Имеют постоянные татуировки 11% россиян, в основном это представители мужской аудитории (18%). Говоря о причинах, побудивших сделать тату, респонденты чаще всего отмечают, что решились на это по молодости или глупости (30%). Обычно так говорят люди в возрасте старше 60 лет (59%). Еще 29% сделали татуировку в армии, желая запечатлеть память о службе, а 19% опрошенных в качестве причины указали необоснованное чем-либо желание иметь татуировку. Хотели таким образом себя украсить 6% соотечественников. Причем о необоснованном желании больше говорили в возрастных группах от 18 до 24 лет (60%) и от 25 до 34 лет (40%), а о желании украсить себя — только респонденты в возрасте от 18 до 24 лет (28%).

У каждого, имеющего татуировки, их в среднем две.

Наряду с этим 27% имеющих татуировки хотели бы в будущем избавиться от них. Чаще всего об этом говорят люди в возрасте старше 60 лет (35%). Самая распространенная причина такой мотивации — чувство стыда и ощущение того, что иметь татуировку неприлично (34%). Треть опрошенных свели бы татуировку из-за ее низкого качества и отсутствия визуальной привлекательности (33%). Еще 16% объяснили свое желание тем, что татуировка надоела и перестала нравиться.

В Европе запустили самую мощную приливную турбину в мире

Приливная турбина весом 680 тонн начала выработку электроэнергии в Европейском центре морской энергии в Оркни, архипелаге, расположенном к северу от материковой части Шотландии. Исследователи отмечают, что это «большой шаг» для зарождающегося сектора морской энергетики Великобритании.

Шотландская инженерная компания Orbital Marine Power рассказала, как ее 2-мегаваттная турбина была закреплена в водоеме рядом с Оркнейскими островами, а подводный кабель соединил ее с местной электросетью на суше.

Ожидается, что турбина, длиной 74 метра, будет работать в водах у берега в течение следующих 15 лет, отметила компания. По измерениям исследователей, этой мощности будет достаточно для удовлетворения потребностей по электроэнергии около 2 тыс. британских домов.

Турбина также будет передавать энергию на наземный электролизер, который будет вырабатывать так называемый «зеленый водород». В своем заявлении генеральный директор Orbital Marine Power Эндрю Скотт назвал новость «важной вехой для O2».

Финансирование на строительство турбины исследователи получили от государственных кредиторов через компанию Abundance Investment. Правительство Шотландии также предоставило 3,4 миллиона фунтов стерлингов (около 4,72 миллиона долларов) поддержки через фонд Saltire Tidal Energy Challenge Fund.

Майкл Мэтисон, секретарь кабинета министров Шотландии по вопросам экологии, энергетики и транспорта, заявил, что его страна «идеально подходит для освоения огромного мирового рынка зеленой энергии».


Читать далее

Ученые нашли на дне Марианской впадины вирусы аномально больших размеров

Впервые в истории 9 звезд исчезли за полчаса и не вернулись

«Неминуемая радиологическая угроза»: что известно об утечке на китайской АЭС «Тайшань»

Ида Галич высмеяла будущего депутата «татушку» Юлию Волкову

Популярный блогер Ида Галич высмеяла намерение экс-участницы группы «Тату» Юлии Волковой баллотироваться в депутаты Государственной думы от партии «Единая Россия».

На своей странице в сети Instagram Ида Галич опубликовала шуточный видеоролик, который представляет собой пародию на коллегу по звездному цеху.

В ролике блогер возмутилась, что никто не лайкает ее новую фотографию. Именно из-за этого она решила последовать примеру будущего депутата от Ивановской области Юлии Волковой, и записала соответствующее видеообращение к своим подписчикам.

В ролике Галич полностью скопировала Волкову – не только макияж и одежду, но и манеру говорить.

Видео, в котором Галич решила пристыдыть своих подписчиков за невнимание к новому снимку, начинается так же, как предвыборный ролик бывшей «татушки»: «Мои замечательные, так больше нельзя! Мне стыдно за все происходящее вокруг».

Ролик пришелся по вкусу подписчикам Иды Галич. После публикации видео мгновенно собрало огромное число просмотров, лайков и комментариев.

В частности, подписчики оценили пародийный талант Галич, отметив, что получилось очень похоже. «Ида, огонь!»; «Вот это губы!» – написали в комментариях под видео.

Однако нашлись те, кто заступился за Волкову, раскритиковав инициативу Галич.

Впрочем, оригинальное видео с предвыборной речью Волковой собрало значительно больше негатива и дизлайков.

Напомним, после того, как Юлия Волкова объявила о своем решении участвовать в выборах в Госдуму от Ивановской области, она записала ролик с предвыборной речью. «Если я вижу, что действующие политики не справляются, я сама иду в политику», – заявила в видеообращении Волкова, отметив, что прекрасно знает все проблемы Ивановской области.

В Хакасии есть болезнь, от которой каждые 30 секунд в мире умирает один человек

В Хакасии за истекший период 2021 года зарегистрирован 1 случай заболевания острым вирусным гепатитом А (в 2020 г. – 6), 23 случая – гепатитом С и 5 – хроническим вирусным гепатитом В (2020 г. – гепатит С – 38 случаев, гепатит В – 7 случаев).

Об этом сообщила пресс-служба Роспотребнадзора по Хакасии во Всемирный день борьбы с гепатитом. Он отмечается сегодня по инициативе Всемирной организации здравоохранения (ВОЗ).

ВОЗ призывает активизировать усилия по реализации первой глобальной стратегии сектора здравоохранения по вирусному гепатиту на период с 2016 по 2021 годы, принятой на 69-й сессии Всемирной Ассамблеи здравоохранения, для достижения конечной цели – элиминации гепатита. Всемирный день борьбы с гепатитом подчеркивает необходимость неотложных мер по элиминации гепатита к 2030 году, как угрозы общественному здоровью.

Гепатит – это воспаление печени, которое может быть вызвано многими инфекционными и неинфекционными факторами, однако наиболее частой причиной гепатита являются вирусы. В настоящее время известно пять вирусов гепатита, каждый из которых представляет опасность для человека: A, B, C, D и E. По оценкам ВОЗ в мире насчитывается 354 млн человек, живущих с хроническими вирусными гепатитами В и С. Ежегодно от гепатитов или связанных с ними осложнений умирают около 1,5 млн человек.

От заболеваний, связанных с гепатитом, каждые 30 секунд в мире умирает один человек, поэтому даже в условиях продолжающейся эпидемии СOVID-19 нельзя откладывать принятие мер по борьбе с вирусным гепатитом.

Заражение вирусными гепатитами происходит различными способами. Вирусы гепатита A и E передаются преимущественно через загрязненную воду, пищевые продукты и грязные руки. Передача вирусов гепатита B, C и D осуществляется через кровь (при инъекционном введении наркотических средств, использовании нестерильного инструментария при нанесении татуировок, пирсинге, проведении косметических, маникюрных, педикюрных и других процедур, связанных с нарушением целостности кожи и слизистых оболочек), а также от инфицированной матери ребенку во время родов и при незащищенном половом контакте. Наибольший риск инфицирования вирусами гепатита B, C и D связан с потреблением наркотических средств инъекционным путем. Сохраняется риск инфицирования во время переливания препаратов крови, если были нарушены требования к их заготовке и использованию.

В комплексной системе мер профилактики гепатитов имею важное значение обеспечение населения доброкачественной водой, безопасными в эпидемиологическом отношении продуктами питания, улучшение санитарно-гигиенических условий труда и быта; соблюдение санитарных правил и требований, предъявляемых к заготовке, транспортировке, хранению, технологии приготовления и реализации пищевых продуктов; санитарно-противоэпидемического режима в детских учреждениях, учебных заведениях, медицинских организациях, организованных воинских коллективах и других объектах; гигиеническое воспитание населения.

Наиболее эффективным способом профилактики гепатитов А и В является вакцинация. Вакцины против гепатитов А и В эффективны и безопасны и применяются во многих странах мира в течение многих лет.

В Российской Федерации иммунизация населения против гепатита В проводится бесплатно детям и взрослым в возрасте до 55 лет не привитым ранее против этой инфекции в рамках национального календаря профилактических прививок.

Иммунизация против вирусного гепатита А проводится бесплатно лицам из групп высокого риска в рамках календаря профилактических прививок по эпидемическим показаниям: медицинским работникам; работающим в сфере обслуживания населения, занятым на предприятиях пищевой промышленности, в организациях общественного питания, а также обслуживающих водопроводные и канализационные сооружения, оборудование и сети; лицам, выезжающим в неблагополучные по гепатиту А регионы и страны; контактным в очагах гепатита А.

Благодаря комплексу профилактических и противоэпидемических мероприятий заболеваемость острыми вирусными гепатитами В и С в России продолжает снижаться. В 2020 году показатели заболеваемости в стране достигли самых низких за все годы наблюдения уровней – 0,35 и 0,66 случая на 100 тыс. населения соответственно.

В целях повышения осведомленности о вирусных гепатитах, привлечения внимания к проблемам их диагностики, профилактики и лечения этих заболеваний, расширения охвата вакцинацией против гепатита В, а также координации ответных мер, направленных против распространения вирусных гепатитов, необходимо участие всех заинтересованных министерств и ведомств, а также гражданского общества при активном содействии средств массовой информации.

тату-портретов русских преступников – Мы зарабатываем деньги, а не искусство

Этим утром я пошел в галерею Саатчи на презентацию для прессы Gaiety – самой выдающейся достопримечательности Советского Союза, и я не уверен, что художники, участвовавшие в выставке, искренне согласны с заявлением Иосифа Сталина. Хотя этот обзор современного искусства в России содержит юмор, балы и несколько неплохих произведений, шоу не совсем веселое.

Возьмите кавалеров Сергея Васильева.Их кожа – их биографический фильм: каждая из их татуировок несет в себе политические сообщения и подробности их криминальной жизни. Мотивы были нарисованы с использованием любых инструментов и чернил, которые они могли достать: расплавленные книги, моча, кровь и т. Д.

Васильев работал одновременно фотографом в газете в Челябинске и надзирателем тюрьмы, когда познакомился с работами Данцига Балдаева. Балдаев был сыном этнографа, арестованного как «врага народа», он вырос в детском доме и более 30 лет проработал в советской системе исполнения наказаний.Балдаев записал ужасы ГУЛАГа на десятках рисунков, но он прославился своим тщательным документированием татуировок, вытравленных на коже заключенных. Его заметки и часть из 3000 рисунков татуировок, которые он сделал, опубликованы в трех томах под названием «Российская энциклопедия криминальных татуировок: том I, том II и том III».

Фотографии Сергея Васильева включены в Российская энциклопедия криминальных татуировок . Сейчас они также находятся в галерее Саатчи, где покрывают стены одного из выставочных залов:

Сергей Васильев, Российская энциклопедия криминальной татуировки.12, 2010

Сергей Васильев, Российская энциклопедия криминальных татуировок Печать №10, 2010 г.

Сергей Васильев, Российская энциклопедия криминальных татуировок Печать №8, 2010 г.

Сергей Васильев, Российская энциклопедия криминальных татуировок Печать №5, 2010 г.

Сергей Васильев, Российская энциклопедия криминальных татуировок Печать №4, 2010 г.

Сергей Васильев, Российская энциклопедия криминальной татуировки.15, 2010

Сергей Васильев, Российская энциклопедия криминальных татуировок Печать №20, 2010 г.

Сергей Васильев, Российская энциклопедия криминальных татуировок Печать №13, 2010 г.

Больше фото на сайте Fuel Design.

Веселость – самая выдающаяся достопримечательность Советского Союза: искусство из России, Галерея Саатчи, Лондон, проходит с 21 ноября 2012 года по 5 мая 2013 года. Не пропустите сопутствующую выставку наверху «Ломая лед»: искусство Москвы, 1960-80-е гг. в нем есть потрясающие работы.

Санкт-Петербург | Тюремная фотография

«Русская тюрьма , серия » Яны Паюсовой – это сложный портрет со встроенными культурными мемами и яростным визуальным эффектом détournement . Это сильный и целеустремленный проект. Серия “Русские тюрьмы”, нарисованных фотографий забытых заключенных российских молодых людей. – это наиболее частое использование Паюсовой фотографии в ее многочисленных сериях. В ответ на запрос по электронной почте Яна ответила, предоставив подробную информацию ниже.

PP: Меня особенно интересует ваш опыт работы в тюрьмах, ваша способность фотографировать, ваше понимание мальчиков и мужчин на ваших изображениях и ваши мысли о фотографии и тюрьмах в целом.

Насколько я понимаю, вы присоединились к своей матери, которая работала социальным работником в Лебедевской и Колпинской тюрьмах Санкт-Петербурга. Каковы были ваши первоначальные причины и мотивация для работы с молодыми людьми в этих учреждениях?

YP: Впервые я посетил Лебедевскую колонию осенью 2003 года.Мне удалось попасть в тюрьмы, потому что моя мать работала с заключенными подростками в течение последних девяти лет. Она принадлежала (моя мама вышла на пенсию в 2007 году) к организации под названием Радуга надежды . Эта организация изначально специализировалась на работе с беспризорными детьми, будь то бездомные (сироты или брошенные дети) или бездомные по своему выбору (те, кто избегает жестокого обращения дома). Беспризорные дети – это новое для России постперестроечное явление. До распада СССР ненужные дети и дети-инвалиды содержались в системе детских домов советского образца, вне поля зрения общества.Однако были также многочисленные общественные организации, которые создавали общественные программы для детей, тем самым восполняя недостаток института семьи. К сожалению, сегодня оборванные немытые дети, болтающиеся перед станциями метро, ​​клянчат деньги, курят сигареты и нюхают клей, стали обычным явлением.

«Радуга надежды» образовал дневной центр, где бездомные дети могли есть, играть, посещать занятия и получать медицинскую помощь. Вскоре после запуска этой новой программы социальные работники заметили, что по мере взросления некоторых «их» детей они снова возвращаются к своему прежнему уличному поведению.Они начали игнорировать любые авторитеты; начал употреблять алкоголь и тяжелые наркотики; попадание в аварию из-за проникновения в автомобили; и различные мелкие кражи. В конце концов, либо после нескольких мелких проступков, либо после одного серьезного проступка, и если детям было четырнадцать и старше, они попадали в тюрьму. Когда моя мать впервые начала посещать тюрьмы, она узнала, что на самом деле многие сокамерники-подростки происходили из схожего происхождения: родители-алкоголики (часто матери-одиночки), другие заключенные члены семьи, беспорядочное воспитание без какого-либо положительного надзора со стороны взрослых, воздействие психологического воздействия в детстве. и физическое насилие.

YP: Я решил сопровождать свою мать во время одного из ее еженедельных посещений тюрьмы. Не могу сказать, что я был шокирован, когда впервые попал в одно из этих заведений. Выросший в Советском Союзе и видевший царские дворцы в ужасном состоянии, я не ожидал курортного отдыха. Охранники были угрюмы и лишены чувства юмора, окружение было грязным и неухоженным, а здания с решетками на окнах были в запустении. Было ощущение полного наблюдения, колючая проволока и высокие кирпичные заборы всегда были видны, что почти полностью блокировало деятельность города за стенами.Воцарилась жуткая тишина, нарушаемая лишь изредка свирепым лаем сторожевых собак. В здании тюрьмы атмосфера была еще более удручающей. От всей конструкции исходило невыносимое затхлое зловоние. Позже нам объяснили, что это запах вшей, сжигаемых с одежды заключенных. Поднимаясь по лестнице, мы мельком увидели взрослых заключенных. Их лица были серыми и невыразительными, и они стояли, заложив руки за спину.

YP: Однако я был по-настоящему шокирован, когда лично увидел подростков-осужденных.Когда мы приехали, они были в своих камерах, в основном спали и проводили время. Их вывели перед нами в главный коридор для составления очереди. Я ожидал увидеть крутых парней и устрашающих преступников, но вместо этого я увидел группу тощих, бледных, бритоголовых мальчиков, многие из которых были покрыты бородавками и язвами. Я знал, что все они должны быть в возрасте от 14 до 21 года, но большинству казалось, что они не могут быть старше двенадцати (как я позже узнал, это показатель недоедания в детстве).У многих были татуированные конечности и туловище. Некоторые татуировки были выполнены мастерски, но большинство из них были грубыми любительскими рисунками. Многие татуировки были сильно заражены. По иронии судьбы, татуировки отображали резкое высокомерие и агрессию, которых явно не хватало на лицах большинства мальчиков. Кроме того, многие из них говорили на «блатной фени» (особый криптоязык, используемый среди преступников) частично по привычке, а частично для того, чтобы выставить напоказ и выставить напоказ свои связи с криминальной культурой.

PP: Что вы обсуждали / учили друг друга?

YP: Я должен был вести уроки английского, но в итоге мы просто заговорили по-русски.Когда они преодолели первоначальную дерзкую мальчишескую болтовню и хвастовство друг перед другом, мы смогли нормально поговорить. Я был удивлен, узнав, что для многих это был не первый тюремный срок. Как это ни парадоксально, многие мальчики либо наслаждались тюрьмой, либо относились к ней неоднозначно. У меня появилось ощущение, что это было похоже на принадлежность к своего рода братству; со своим собственным секретным жаргоном и ритуалами. Я знал, что хочу больше узнать об этом странном месте, узнать, почему эта адская свалка так романтизирована, но при этом так невыносима.Все это казалось таким парадоксом. Я знал, что хочу вернуться, чтобы провести расследование.

PP: Как долго вы там проработали? Как часто вы бывали?

YP: После моего первого визита я начал работать волонтером как в Лебедевской колонии (СИЗО 47/4), так и в Колпинской колонии (ВК г. Колпино) на еженедельной основе. Обычно мы посещали Лебедевскую колонию два раза в неделю и Колпинскую колонию по выходным. В общей сложности я посетил тюрьмы около восьми месяцев.

PP: В какой момент вы решили пронести камеру в тюрьму? Я читал, что тюремный персонал сделал для вас исключение и разрешил снять 5 рулонов пленки. Почему это было? Какие обсуждения / переговоры сделали это возможным? Каков был характер вашего взаимодействия с молодыми людьми? Какую часть проекта вы им объяснили?

YP: За две недели до отъезда в Штаты мне удалось принести камеру в тюрьму, чтобы сделать несколько снимков.Я смог снять только пять или шесть роликов, потому что фотографировать внутри тюрьмы запрещено, но охранники сделали исключение, так как я проработал там целый год. Мальчики полностью осознавали, что я их фотографирую (фактически, я дал им копии всех сделанных мной изображений). Поскольку так много людей хотели сфотографироваться, у мальчиков обычно был только один шанс позировать. Удивительно, но большинство из них были очень расслаблены и уверенно смотрели в камеру.

PP: Были ли вы в то время окончательно продуманы до будущего использования ваших отпечатков?

YP: Пока я фотографировал мальчиков, у меня не было предубеждений относительно будущего проекта.

Проявив пленку, я почувствовал неудовлетворенность изображениями. Черно-белые портреты казались такими одномерными и плоскими, что они даже не стали царапать поверхность сложности моего опыта. На фотографиях запечатлены личности нескольких человек, но изображения ничего не говорят об истории, характере или сюжете. Подобно тому, как призма распространяет простой белый свет на весь цветовой спектр, мне пришлось найти способ визуализировать эти фотографии; способ, предлагающий перспективу и уникальный ракурс; это дало бы мне словарный запас и способ начать говорить о моем опыте.

Когда я начал искать «призму», мне пришло в голову, что весь опыт работы с заключенными имеет сильный религиозный оттенок. Большая часть спонсорской поддержки «Радуги надежды» исходит от западных миссионерских организаций (в основном из южных штатов: Техас, Алабама). Собранные и пожертвованные деньги используются для оплаты учителей, проводящих занятия в тюрьмах, покупки средств гигиены (таких как мыло, зубная паста и зубные щетки), празднования дней рождения мальчиков, покупки лекарств, носков, тапочек и перчаток зимой и т. Д.Однако все это связано с дополнительными неденежными расходами. Большинство миссионерских групп хотят видеть, как расходуются их деньги, и любят лично посещать тюрьмы. Поскольку я говорю на двух языках, я должен был сопровождать такие группы и выступать в качестве переводчика во время встреч миссионеров с обитателями тюрьмы.

YP: Мне всегда было ошеломляюще видеть, как эти иностранцы могут приезжать в страну, мало зная о ее культуре и истории, говорить с таким апломбом обо всех проблемах страны и предлагать их решения.Естественно, большинство миссионеров хотели обратить грешных узников в христианство и заставить их «пригласить Иисуса в свои сердца». Пока мальчики играли роли воров и рецидивистов, миссионеры воплощали в жизнь свои безумные мечты о великих спасителях, которые могли спасти целая тюрьма, полная заблудших душ до обеда. Однажды, переводя историю Иисуса в пятидесятый раз, я начал размышлять над этой концепцией святых и грешников. В то время как для миссионеров динамика силы была кристально ясной, для меня она становилась все более неоднозначной.

В качестве отправной точки я решил начать размышлять о своем опыте, используя религиозную терминологию. Поскольку единственной официальной религией в России является (и остается уже довольно долгое время) христианское православие, мне показалось вполне естественным начать мои исследования именно там. Россия приняла византийскую форму христианства (как в случае крещения Киевской Руси) в 988 году нашей эры. По прошествии столетий христианское православие проникло во все аспекты социальной и культурной жизни России; он тесно переплетается с его традициями и фольклором.Даже после семидесяти лет, в течение которых советское правительство активно пыталось задушить все аспекты духовной жизни, большинство россиян будут определять себя как православные христиане. Хотя для большинства христианство означает посещение церкви два раза в год на Рождество и Пасху. Фактически, большинство мальчиков в тюрьмах считают себя православными христианами и носят на шее золотые и серебряные кресты (знак того, что один из них крестился). В их татуировках также присутствует немало религиозной иконографии.

Ю.П .: Православные иконы всегда увлекали меня. Красивые предметы, висящие на стене, вызывающие такое благоговение, всегда были для меня загадочными из-за их загадочного визуального языка. Подобно непонятному языку тюремных татуировок, иконы предлагали лишь проблески богатого толкования их символики и повествования. Отдельные символы можно было распознать (люди, здания, деревья, животные), но при рассмотрении в целом им не хватало какого-либо связного значения.Изначально язык икон был прост, его целью была доступность как для неграмотных, так и для грамотных, но с течением веков ясность была утеряна. Концептуально иконки хорошо работали с моей идеей; Я хотел, чтобы моя работа рассказывала об опыте мальчиков, демонстрируя при этом мое уважение и сострадание к их жизням.

Слово «икона», образованное от греческого « eikon », означает изображение, любое изображение или изображение, но в более строгом смысле оно означает святой образ, которому уделяется особое почитание.К сожалению, истинное намерение иконы быть объектом, изображающим только то, чему поклоняются, утрачено. Исторически сложилось так, что иконоборцы (защитники или любители икон) должны были придумать убедительные формулировки, чтобы доказать, что иконам не поклонялись, а почитали и что такое почитание не было идолопоклонством. Сегодня, в известном смысле, сам объект стал тем, что люди поклоняются, поэтому я ожидал, что изображение заключенных в иконической форме может быть оскорбительным для некоторых православных христиан.Я решил продолжить свои исследования и обнаружил, что все больше увлекаюсь тем, что обнаружил.

Любопытно, что большинство изобразительных формул и композиций, используемых сегодня в иконописи, были созданы несколько веков назад. Можно сравнить икону XIII века с иконой XIX века и практически не заметить существенных различий. Будет точно такое же расположение фигур, те же жесты и цвета. Как только человек узнает грамматику иконописи и узнает ключевых персонажей рассказов, чтение значка становится ничем не отличным от чтения графического романа или даже комикса.Это открытие позволило мне начать использовать ортодоксальный визуальный язык в постмодернистской форме. По сути, иконографический структурализм церкви дал мне средства для создания моего собственного визуального и интеллектуального языка, чтобы я мог начать анализировать и интерпретировать сложность опыта мальчиков.

PP: Алекс Свитман сказал. «Она взяла этот маленький тюремный мир и посмотрела сквозь него, чтобы увидеть российское общество в целом – его коррупцию, его кастовую систему, его нищету.Насколько точно это отражает вашу позицию?

YP: В такой стране, как Советский Союз, где значительная часть населения (не обязательно преступников) прошла через трудовые лагеря, тюремные субкультуры очень хорошо развиты и сложны.

Не так давно считалось постыдным признаться в том, что когда-либо был осужден или что кто-либо из членов семьи находился в тюрьме, хотя согласно статистическим исследованиям, каждый четвертый взрослый мужчина в бывшем Советском Союзе был осужден в какой-то момент. во время.Сегодня криминальный образ жизни получает широкое признание и даже прославляется в СМИ. Создано бесчисленное количество фильмов и мыльных опер о гламурной жизни криминальных «авторитетов»; о них бесконечно пишут в книгах; существует даже целый песенный жанр «блатная песня». С недавним появлением печально известного «новорусского» деятеля иметь какое-либо отношение к мафии считается крутым, гламурным и престижным. Новорусский персонаж оказал такое же влияние на русских мальчиков, как Барби на американских девочек.Новороссийцы считаются молодыми (около двадцати – начало тридцатых), крутыми, загруженными деньгами, водящими дорогие машины, за которыми следуют приспешники, выполняющие всю грязную работу, бывшие преступники, спят с привлекательными женщинами и им некому ответить. к. Они являются привлекательными образцами для подражания для мальчиков, многим из которых не хватает других альтернативных мужских образцов для подражания в их жизни. Для многих тюрьма является подготовительной школой для криминального мира. Это дает представление о жестко структурированном автономном сообществе, где у каждого члена есть свое специально отведенное место и функция.Некоторые ученые утверждают, что остальная часть российского общества создана по образцу воровского мира, и фактически сравнивают кремлевские принципы и идеологии с «паханом» (криминальным авторитетом) и его бандой. Если правительство имитирует такую ​​модель, что можно спросить у мальчиков-подростков?

PP: Каким было будущее молодых людей? Будут ли некоторые из них все еще институционализированы? Кто-то выйдет?

YP: Некоторые мальчики выходят из тюрьмы и продолжают жить своей жизнью.Очевидно, что проще, если есть какая-то система поддержки (семья, родственники). Многие из мальчиков, которых я знал в тюрьме, уже бывали в тюрьме раньше и, похоже, не думали, что оказались в каком-то прискорбном положении.

Для многих мальчиков, которые росли заброшенными и ненужными, эта ситуация в новинку. Впервые в жизни у них появилась возможность принадлежать к группе с ограниченным членством и четкими наборами правил. В отличие от хаоса уличной жизни, тюремное сообщество предлагает установленные основные правила, защиту, безопасность, стабильность, план на будущее и, самое главное, семью.

К сожалению, при нынешней пенитенциарной системе эти четырнадцатилетние мальчики становятся идеальными новобранцами для преступного мира. Как правило, после задержания подростков отправляют в СИЗО, либо в СИЗО им. Лебедева, либо в печально известную петербургскую тюрьму «Кресты». Оба они предназначены для взрослых, где несовершеннолетние содержатся в отдельной части этажа, вдали от взрослых. И несовершеннолетние, и взрослые содержатся в СИЗО до суда.До недавнего времени тюрьмы были настолько переполнены, что несовершеннолетним нередко приходилось ждать до трех лет, чтобы предстать перед судом. К счастью, сегодня (из-за недавних изменений в юрисдикции) большинство ждет примерно от шести до двенадцати месяцев. К сожалению, при этом еще остается достаточно времени для любого вида давления со стороны сверстников, физического насилия и изнасилования. Таким образом, даже непродолжительное заключение может означать пожизненное заключение.

YP: Пребывание в тюрьме также представляет собой очень серьезную угрозу для здоровья.Российские тюрьмы печально известны эпидемиями туберкулеза. Несвежие, грязные, замкнутые пространства вряд ли способствуют хорошему здоровью. Согласно статистике ГУИН (Главное управление пенитенциарных учреждений), почти каждый десятый осужденный заражается туберкулезом; многие случаи заканчиваются летальным исходом. Число заключенных, инфицированных ВИЧ, и заключенных, больных СПИДом, также чрезвычайно велико. Вши, чесотка, тараканы, крысы и другие вредители – все это повседневная реальность тюремной жизни.

Однако тюрьма должна предлагать что-то уникальное, чтобы компенсировать весь ужас.Какой бы сложной ни была тюремная субкультура, важно учитывать несколько ключевых элементов. Один из важнейших атрибутов тюремной культуры – ее жесткая иерархия. Жизнь в тюрьмах регулируется неофициальными «воровскими законами» – устным сводом правил, норм и традиций, которым должны следовать все «воры». Некоторые из этих законов восходят к дореволюционной России. Однако большинство из них было сформировано в годы ГУЛАГа и со временем претерпело множество изменений.

YP: Для молодых людей, не имеющих семьи, тюрьма становится местом принятия и дает им чувство цели. Каждый стремится стать «паханом» (криминальным авторитетом), и никто не мечтает когда-либо стать неприкасаемым (низшим в тюремной иерархии). Хотя мальчики, которых я встречал, далеко не похожи на тех супергероев-мачо, которыми они хотят быть, многие из них имитируют ожидаемое поведение. Многие мальчики демонстрируют сильное чувство товарищества.Меня сразу поразило необычное проявление привязанности среди них, поскольку они постоянно цеплялись друг за друга и обнимали друг друга за плечи (некоторые из них очевидны на фотографиях, которые я сделал). Их сообщество отражает иерархию тюрьмы для взрослых, хотя, по мнению экспертов, она даже более выражена и жестока. Жестокость и сила – главные силы. Сразу можно различить «бугри» (альфы), «блатные» и неприкасаемых. Однажды я разговаривал с группой мальчиков (8-10 человек), которые все сидели на скамейке передо мной, когда к нам подошли два «бугри» (альфы).Не говоря ни слова, все десять мальчишек немедленно слезли со скамейки, чтобы дать «бугри» сесть. Судя по всему, наказание за неявку уважения может быть довольно суровым.

Любопытно, что как бы жестокими ни были мальчики друг к другу, они проявляют необычайную доброту, когда дело касается котят. В каждой клетке нередко заводится котенок, о котором все нежно заботятся. Кошки размножаются внутри тюрьмы, ловят крыс и без проблем перемещаются между решетками. Также было интересно увидеть клетки «бугри».Стены увешаны фальшивыми зелеными лозами, цветами и чучелами животных (прислали их подруги извне). Вдоль этих украшений висят плакаты с изображением порнозвезд. Видимо, считается крутым, если камера похожа на «обычную» комнату за пределами тюрьмы.

PP: В статье Boston Globe 2008 года говорилось, что «вы отказались от использования фотографий». Объясните это решение.

YP: Я не использую фотографические изображения в текущих проектах, но это не означает, что я не буду использовать их в будущем.

____________________________________________________

Резюме Яны здесь. Яна стала лауреатом премии жюри ЦЕНТРА Санта-Фе в 2005 году. Она является участницей коллектива «6+».

Огромное спасибо Яне Паюсовой за эрудированность, уравновешенность и проницательность. Для Prison Photography большая привилегия – разместить такую ​​всеобъемлющую учетную запись. Большое большое спасибо!

Посетите сайт Яны.

Я живу во грехе, я умираю от смеха – Musée Magazine

Хотя татуировка существует на протяжении веков, только в последние несколько десятилетий эта практика превратилась из экзотики в обычное дело. Сегодня примерно каждый пятый американец имеет хотя бы одну татуировку. У футбольных мам есть татуировки. У эстрадных певцов есть татуировки. У меня есть татуировки. Нынешнее повсеместное распространение этой практики угрожает лишить ее любого трансгрессивного потенциала. Тем не менее, одно место, где татуированная кожа по-прежнему имеет значение, не имеющее ничего общего с основной культурой, – это тюрьма.Один из самых сложных примеров этого ритуала, разработанного в России, которая когда-то содержала самое большое количество заключенных в мире.

Точное происхождение русских тюремных татуировок остается неясным, однако они начали появляться с возрастающей регулярностью в первые десятилетия двадцатого века. Эта практика была запрещена, что заставляло заключенных творчески подходить к своему процессу. Моча, кровь и расплавленная резина образовали временные чернила, от которых сегодня съежится даже самый стойкий преданный.К моменту заката Советского Союза татуировки стали для заключенных типичным средством выражения своей личности в удивительно сложной манере. Тела читались как книги, эпосы жизней, созданные в условиях деспотического режима, не допускающего индивидуального самовыражения. Строго соблюдалась согласованная система символов, чтобы создать рабочий язык чернил на коже. Можно было посмотреть на тело сокамерника и узнать его или ее преступления, связи и тюремную историю, даже не говоря ни слова.

Недавний интерес к русским тюремным татуировкам во многом связан с эскизами бывшего ленинградского тюремного надзирателя Данцига Балдаева. Между 1948 и 1986 годами Балдаев записал татуировки бесчисленных заключенных, создав гигантский культурный архив. В 2004 году британский издательский дом FUEL начал превращать рисунки Балдаева в трехтомную энциклопедию криминальных татуировок, переводя клановый язык в публичную сферу.

Подлинность набросков Балдаева подтверждается более поздними работами фотокорреспондента Сергея Васильева, который фотографировал заключенных, содержащихся в тюрьмах по всему Челябинску, Нижнему Тагилу, Перми и Санкт-Петербургу.Санкт-Петербург между 1989 и 1993 годами. Фотографии Васильева восстанавливают человеческий фактор в иконографии. В то время как рисунки Балдаева превращают эту практику в аккуратный набор символов, фотографии Васильева выдвигают на первый план личности людей, изображенных на изображениях. Каждая фотография сопровождается указанием места, где был найден заключенный, что усиливает доказательственный характер архива.

Тела на фотографиях Васильева придают татуировкам ощущение масштаба. В то время как некоторые заключенные выделили всю свою грудь для одного изображения, другие показывают скопления мелких деталей, приобретенных в течение многих лет заключения.Расположение конкретных предметов на теле редко было случайным. Изображения Сталина и Ленина регулярно появляются на груди, так как считалось, что расстрелам запрещено стрелять в изображения двух лидеров. Насекомые, изображенные на ладонях рук, обозначали личность карманника. После совершения убийства в заключении заключенный мог иметь татуировку ножа на шее, чтобы обозначить его готовность к наемному убийству. Татуировки на пальцах стали быстрым способом передать статус, если остальная часть тела была прикрыта.

Означающая функция каждого предмета оставалась относительно неизменной, но источники изображений варьировались от работ мастеров эпохи Возрождения до собственных замыслов заключенного. В архиве Васильева появляются как мужчины, так и женщины, что подчеркивает важность этой практики среди заключенных. Во многих случаях изображение было объединено с текстом, что еще больше укрепило смысл и придало татуировке более личную связь с ее носителем.

Вдали от отстраненного взгляда тюремного надзирателя фотографии Васильева удивительно откровенно передают психологию его испытуемых.Здесь татуировки артикулируют истории, на которые только намекают в энциклопедии. В то же время они подтверждают существование практики и предлагают зрителям расшифровать их значения.

Сергей Васильев. Исправительно-трудовая колония строгого режима №9. Горелово, Ленинградская область. 1989 ; Сергей Васильев. Исправительно-трудовая колония №6. Фарносово, Челябинская обл. 1992.

Сергей Васильев.Исправительно-трудовая колония №5. Нижний Тагил, Свердловская область. 1991 ; Сергей Васильев. Лесной лагерь строгого режима Поселение Вачель. Пензенская обл. 1993.

Фотографии из томов I-III Российской энциклопедии криминальной татуировки (издательство FUEL). Портрет и все фотографии © FUEL / Сергей Васильев

Борис Михайлов ГНИП Art Advisory

Борис Михайлов

Марта Гнып, январь 2012 г.

Борис Михайлов – один из ведущих и самых знаменитых художников бывшего Советского Союза.С помощью своих бунтарских обнаженных тел и формально и идеологически тревожных серий фотографий украинский фотограф наблюдал и анализировал политические и социальные механизмы советского общества изнутри. После распада Советского Союза он потряс мир своей серией фотографий «История болезни», в которой безжалостно показал невидимый трагический спектр постсоветского общества и его отдельных жертв.

Марта Гнып: Начнем с самого начала.Вы заинтересовались фотографией, когда работали молодым инженером в Харькове на Украине, в то время одной из республик Советского Союза. Где ты работаешь?

Борис Михайлов: Я начал работать на военном заводе, который производил оборудование и машины для космической отрасли. В то время я еще не очень хорошо понимал, чем занимается фабрика. Это было закрытое предприятие, за которым велось особое наблюдение. Уже тогда меня больше привлекало искусство, чем что-либо другое.

MG: У вас была возможность познакомиться с чем-то более артистичным?

БМ: Меня вдохновили снять фильм о фабрике. Случилось так, что это место было связано с Антоном Макаренко [украинский и советский педагог и писатель]. В 1920-х годах он собирал беспризорников и основал в Харькове исправительно-трудовую колонию, где производили фотоаппарат ФЭД. Все это происходило на фабрике и вокруг нее. Создавая этот фильм, я понял, что никому не могу показать этот материал, потому что это не соответствовало советской пропаганде.А потом по стечению обстоятельств увлекся фотографией. Мне было 28 лет, когда я сделал свой первый снимок, и это было хорошо. Это была фотография девушки на улице с сигаретой во рту. В то время девушки не курили на улице, этого не делали. Я был удивлен. Меня привлекла другая, не официальная, действительность.

МГ: У вас никогда не было фотографического образования?

БГ: Ничего. А потом я начал делать разные фотографии; обнаженное тело очаровало меня.

МГ: Нагота была табу?

BG: Совершенно верно. В советское время обнаженных людей не было, обнаженные тела никогда не показывались, наготы просто не было. Порнографии не было.

MG: Значит, у вас не было никакого материала, к которому можно было бы обратиться?

БМ: Иногда попадались чехословацкие и немецкие журналы с фотографиями в обнаженном виде. Но в целом ничего не было, поэтому я начал снимать сам. Этим занималась группа из нескольких человек.

МГ: В тот момент вы еще официально работали на предприятии.

БГ: Да, но вскоре после того, как я стал жертвой провокации – сначала в заводской лаборатории, а потом дома. КГБ обыскал мою квартиру и нашел фотографии с полуобнаженными женщинами: можно было увидеть часть спины, немного чего-то еще, а меня очень позорно уволили с завода. Они распространяли плохие слухи о женщинах, которых я фотографировал. Короче говоря, меня уволили, уволили.

МГ: Что послужило поводом для провокации?

БМ: Один человек хотел избавиться от меня, но это давняя история. Когда я пытался защитить свое право сниматься в обнаженном виде, они сказали: «У тебя нет никаких прав». Я сказал: «Посмотри, в официальных журналах есть обнаженные фотографии». Они сказали: «Тебе разрешено смотреть на них, но ты не разрешено делать их самостоятельно ». Я перестал это обсуждать. После этого инцидента была Пражская весна, и после этого ситуация даже ухудшилась.Чешские журналы были запрещены. На меня оказывалось огромное давление, но я продолжал делать эти фотографии.

МГ: Вы постоянно находились под контролем властей?

БМ: Эти фотографии я показывал в клубе, куда ходили разные люди, куда тоже проникло КГБ. Иногда просили подойти к ним и допросить.

МГ: Только из-за обнаженной натуры?

БМ: В то время я уже делал «бутерброды» (фотографии, состоящие из нескольких слоев друг над другом).Я нашел этот новый метод. Поскольку я никогда не учился фотографии, у меня не было святого уважения к фотографии. Итак, я взял отпечатки с пленки – они только что появились на рынке – и по совпадению их наклеили друг на друга. Я посмотрел на это изображение на фоне света, а затем увидел множество различных вариантов, безумных возможностей изображения. И тогда я решил посвятить себя только фотографии.

MG: Вы не боялись, что не заработаете денег?

БМ: Я мог бы работать «нормальным» фотографом с темной комнатой в Харькове.Печатал разные фото, а пока занимался собственной фотографией. Выставок не было, но я мог показать фотографии своим друзьям и их друзьям. В какой-то момент сериал появился; Я ездил в Москву и Литву, чтобы показать их тем, кому было интересно.

MG: Вы имеете в виду вашу серию RED?

BG: КРАСНАЯ серия и Черный архив.

МГ: Как их приняли?

BM: Это было потрясающе; они были совершенно новыми.Модель для такого рода изображений уже существует, поскольку мы привыкли к многослойным изображениям в фильмах – когда один кадр заменяет другой, и мы видим лицо женщины, а затем уходящий корабль, перетекающие друг в друга. В фотографии преобладала идея о том, что сначала нужно придумать идею изображения, а затем воплотить ее. Это была такая упрямая идея, что никто не думал о другой возможности. Я не хотел сначала думать об изображении, но по совпадению найти его. Это оказалось гораздо более творческим, чем этот сконструированный подход.Было несколько серий, для которых я только собирал элементы, а образы, так сказать, соединились сами по себе – как бы против художественного сознания.

МГ: Вы считали себя художником или фотографом?

БМ: Я фотограф, и мне нравится такой практический подход. Мне нужно увидеть, а чтобы увидеть, мне нужно сфотографировать 1000 вариантов. Напечатать 1000 вариантов было бы очень сложно, поэтому этот метод оказался очень плодотворным.

MG: Сериалы, которые вы сделали в этот период, были для вас очень интересны с формальной точки зрения; Вы тоже считали это политической или социальной критикой?

БМ: Совершенно верно. Я действительно страдал при советской системе; Я действительно не хотел драться, но мне эта система надоела. Все было красным, красным и красным. Когда я фотографировал, мне всегда было страшно. КГБ регулярно посещал мою студию и просматривал мои фотографии. Я чувствовал угрозу. Фотографировать было сложно; Мне не разрешили фотографировать на улице.Только на каникулах смогла немного расслабиться.

МГ: Как вы нашли других непокорных художников, московских концептуалистов, или они вас нашли?

БМ: Мне всегда было интересно делиться своими фотографиями с другими, то есть, когда в Харьков приезжали кинематографисты, я показывал им свои фотографии. Я показал даже свои фотографии Андрею Тарковскому, который тогда ответил: «У меня нет с собой очков, я не могу сказать». Но оператор с Тарковским был поражен, потому что он никогда не видел подобных изображений.Я чувствовал себя рок-звездой; люди, которые видели мои изображения, были потрясены изумлением и трепетом. Кроме концептуалистов, у них был другой подход. Благодаря моим фотографиям я стал известен и был приглашен на выставку в Москву.

МГ: Это была подпольная выставка?

БМ: В Москве такого рода выставки уже не были подпольными. В Харькове да. Пригласили несколько русских художников и меня. Я кладу на стол фотографии из «Черного архива» и «Красной серии».А потом ко мне подошел Кабаков и пригласил в свою студию. Он почувствовал близость в отношении.

MG: Как вы оба реагируете на ваше социальное и политическое окружение?

БМ: Совершенно верно. Как вы реагируете на бедных, красных, больных, как вы осознаете вещи другим сознательным образом. Я познакомился с ним и другими участниками группы, но Харьков и Москва остались совсем другими. Каждый раз, когда я снимал новую серию, я приезжал в Москву, чтобы ее показать. Это было в 70-е годы.Для меня было очень важно понять, как другие думают о мире. На вас больше всего влияют люди, которые вам близки, а не далеко. Эти близкие люди до того момента были людьми из области фотографии, поэтому я имел отношение в основном к фотографии. Но как только мои близкие друзья оказались художниками, я стал думать иначе.

MG: Что изменилось в вашем подходе?

БМ: Я рассматривал свои фотографии как развитие фотографии.Я начал рассматривать бутерброды как новые возможности фотографии, потому что они были аналитическими изнутри. Хотя чисто фотографическим способом, случайно и случайно, что нетипично для художественного процесса. Художники считают себя очень умными.

МГ: Как в то время складывались отношения между искусством и фотографией?

BM: Художники были очень важны, а фотография только начала играть роль. У художников было больше власти, они образовали большую группу и были умны; они опередили фотографию.Лишь в конце 90-х они потеряли свое социальное положение. Тогда фотография оказалась более подходящей, чтобы поймать момент. Художники были очень важны для советского времени, но когда началась перестройка, они не переваривали ее так хорошо, как фотография.

MG: Почему фотография стала такой важной? Потому что он достаточно быстро отреагировал на многие исторически сложившиеся изменения в Европе? После распада Советского Союза готовой программы не было ни у кого, не только у художников.

БМ: Их реакция на происходящее была заблокирована. Были какие-то акции и новые работы, но в целом они продолжили линию иронии. Меня особенно интересовала болезнь. Я хотел показать трагедию. Итак, искусство было иронией, и пришло время бросить его; ирония кончилась и прошла.

MG: Вы попали в трагедию, а затем сделали свой знаменитый сериал «История болезни».

BG: В результате появилось больше серий: At The Ground, Blue Series и Case History, At the Dawn.

МГ: В большинстве статей говорится, что в этой серии вы фотографировали людей, которые не могли найти свое место в обществе после краха советской системы. В Советском Союзе также должны быть бездомные, наркоманы и социальные аутсайдеры. Они должны были быть каким-то образом видны.

БМ: Есть несколько мнений по этому поводу. Во-первых, эта группа всегда была частью общества. Бродяг, бездомных алкоголиков видел только раз в советское время, когда был на Камчатке.Что было хорошо известно, так это понятие «паразит, хищник». Этих людей милиция заставляла работать не в тюрьме, а просто работать и ночевать в общественных богадельнях. На улице их не было видно. После распада Советского Союза внезапно не было ни работы, ни системы социального контроля, поэтому они выползли на улицы. Алкоголики, люди, вышедшие из тюрьмы, или нормальные люди, которые не могли больше платить за свои квартиры. Они сформировали новый класс, явление, которое я сначала не понял.Мне потребовалось много времени, чтобы осознать, что в обществе появилась новая большая социальная группа.

МГ: Как вы с ними связались? Глядя на картинки, они с тобой чувствовали себя непринужденно.

БМ: Вначале они открылись больше моей жене, чем мне.

МГ: Она помогала вам в сериале?

БМ: На самом деле сериал мы делали вместе. Работаем вместе уже давно. Еще она инженер и фотограф.

МГ: Так как вы подошли к бродягам?

БМ: Мне было очень сложно, потому что у меня не было никакого метода. Я никогда не просил людей фотографировать их; это всегда было естественно. Но именно в этот момент я почувствовал возможность понять некоторые важные процессы, сравнимые с процессами в США во время Великой депрессии. Американское правительство в то время послало фотографов, чтобы запечатлеть происходящее. Так я думал о себе.

MG: По стопам Уокера Эванса?

БМ: Да, такое ощущение, что судьба поставила мне задачу это сделать. Однако здесь использовался другой метод. Мне нужно было заплатить этим людям, чтобы я мог их сфотографировать.

MG: Сколько вы им заплатили?

BM: Небольшие суммы наличных денег. Мы не спросили у них ничего экстраординарного. У меня не было ощущения, что я их унижал. Это была их естественная среда; для них показать свое обнаженное тело было неважно.

МГ: Почему вы попросили их показать свои тела?

БМ: Почему нагота «нормальных» людей приемлема, а их – нет? Были и другие причины. Мне было любопытно – они действительно голодают? Если так, то они должны быть худыми, но это не так. Итак, у них есть что поесть; так что наше мнение о них неверно. Таким образом я проводил свои исследования. Конечно, меня всегда восхищало обнаженное тело в целом. Без этого запретного увлечения я бы не смог этого сделать.

МГ: Я также подумал, что если бездомная алкоголичка в плохом содержании демонстрирует свое обнаженное тело, это снова делает ее женщиной.

BG: Совершенно верно. Они показывают, что они женщины, и в то же время, как они могут выжить. Как я мог показать, что их тела – их источник дохода? Не так-то просто представить их образ жизни и понять их жизнь.

МГ: Вы поддерживали с ними контакт? Не хотели потом смотреть картинки?

БМ: Как? Дать им мои визитки? Они живут на улице, сегодня в одной рубашке, завтра в другой.

МГ: Им нравилось фотографироваться?

БМ: Им понравилось, что их кто-то заметил. В обществе они неприкасаемые, сравнимые с кастой неприкасаемых в Индии. Есть момент, когда вы можете говорить о жестоком обращении, но вы можете говорить о жестоком обращении в любых человеческих отношениях. Адвокат также оскорбляет своего клиента; врач делает это, потому что получает деньги за совет.

МГ: Как все получилось на практике? Вы или ваша жена подошли к ним и спросили: «Могу я вас сфотографировать?»

БМ: Начало было очень трудным.Как я уже говорил, я никогда не давал людям, которых фотографировал, денег. Но если хочешь чего-то от бомжа, пока он просит у тебя денег, ты должен отдать. Как только это произошло, понимаешь, что это правильный метод работы. Потом был индивидуальный подход. Например, Вита подошла к одному мужчине и сказала ему: «Нам нравится твое лицо». Он спросил: «Я такая ужасная?» Она сказала: «Нет, у тебя очень сильное лицо». И тогда он согласился. Затем мы спросили некоторых людей, которые знали других бездельников.

Вита Михайлов (его жена, которая только что присоединилась к нам): Было еще одно: чтобы снять серию, нужно сделать тысячи фотографий, значит, нужно развивать отношения.Поэтому нужно дать уверенность в своих намерениях и отношении к ним. Поэтому, когда я разговаривал на улице со своими «нормальными» друзьями, и ко мне подошел бомж, чтобы что-то спросить, я относился к нему как к совершенно нормальному человеку. Я пожал ему руку и поговорил с ним, стоя вместе с моими друзьями. Вы перешли черту, чтобы не стыдиться быть частью их жизни. Вы не разговариваете с ними тайно, но вы показываете миру, что они также являются частью вашей жизни. Хотя вы не знаете, материализуется ли эта серия когда-нибудь.

MG: Почему вы выбрали эту фотографию (из истории болезни), чтобы повесить ее в гостиной?

ВМ: Для меня, с одной стороны, мы сблизились с этой женщиной и мужчиной: мы встречались с ними несколько раз, поддерживали связь более длительное время; мы были вовлечены в их личные истории и жалобы. С другой стороны, они представляют собой единство двух символов: одного русского и одного советского вместе взятых: женщина похожа на классическую русскую бабушку, у мужчины на плече татуировка с изображением Ленина и он похож на самого Ленина.

MG: Тогда история болезни стала большим хитом на Западе?

БМ: Сейчас его хорошо знают и ценят, но на Запад он пришел очень спокойно. Я считаю, что размер отпечатка был чрезвычайно важен. Тема без этого огромного формата не работала бы. Размер для меня был связан с ощущением печали и страданий страны. И страдания не следует показывать в малом формате.

МГ: Вы часто показывали пары вместе.Вы хотели показать, что они тоже испытывают нормальные человеческие чувства? Например, со Свадьбой?

БМ: В «Свадьбе» есть еще одна проблема. Некогда стабильный средний класс также претерпел изменения. У вас есть бомжи, но есть и люди, которые недалеко от этой границы, но еще не там, недалеко в моральном или визуальном смысле. Эти пары можно отнести к категории бездельников или к нижней границе среднего класса. Для меня легче классифицировать, с кем я работаю.Затем я могу уделить все свое внимание некоторым моментам. Сначала был момент обратить внимание на трагедию, потом она прошла, и нужно искать новое.

MG: Что меняется, какие новые опасности?

БМ: Новые опасности сегодняшнего дня мне непонятны. Возможно, следующий вариант – не обнаруживать новую опасность: одна часть исследована, а другая нет. Какая другая часть? Могу я увидеть это и потрогать? Вторая часть в предыдущих проектах была для меня изображением людей, сидящих на автобусных остановках.Улицы со специфическим характером, ритмом отдельного места, а не ритмом, который характерен для Нью-Йорка и Харькова. Пришло время, когда Запад вошел в Украину. С фотографической точки зрения место стало другим. Менее агрессивный, менее активный, менее специфичный. Вы видите рекламу, одежда иногда такая же, как здесь. Я не очень заинтересован в этом изображении. С другой стороны, я не думаю, что вам следует искать что-то еще.

MG: Вы когда-нибудь испытывали такое чувство сострадания к людям, которых фотографировали, что не могли работать? Я имею в виду бедность или критическое положение людей, таких как маленькие дети из истории болезни, которые понюхали клей?

БМ: Мне как фотографу нужно что-то найти.Болезнь, о которой стоит помнить как часть истории страны. Я не понимала, что делают дети, пока не увидела ситуацию на фото; мы сидели, разговаривали, как будто все было нормально, а пока нюхали клей. Только на фото я увидел то, чего никогда в жизни не видел. Есть моменты, которые фотография раскрывает больше, чем вы можете увидеть. Фотография может заставить вас глубже понять. Это вас удивит.

МГ: Кто вас нашел на Западе?

БМ: Первую книгу с моими фотографиями сделала г-жа М.Мразкова из Чехословакии. Мы боялись того, что будет, если советские власти обнаружат это. Моя жена придумала истории о том, что мы бы сказали, если бы Советский Союз спросил нас, как мои фотографии попали в эту публикацию. Имейте в виду, ничего особенного в этом не было. После этой публикации ничего не произошло. Потом финны увидели меня в Москве, сделали книгу по советской фотографии, и в 90-е начались выставки.

MG: Когда вы начали работать с западными галереями?

BM: Первый был во Франции, но было не совсем понятно, чего они хотели.Все было очень медленно и тихо. Очень мало продаж. Но мне и не нужно было много. За 10 долларов я мог прокормить половину Харькова, так мы и поступили. Мы получили 100 долларов и могли прожить на эти деньги пару месяцев. В то время у нас было немногое. Потом было больше выставок, больше галерей, я продал больше.

MG: Когда вы решили переехать в Берлин?

БМ: Давно, но не так быстро. Меня пригласили на программу DAAD в Берлин сроком на один год. В течение того года я подружился здесь, познакомился и оказался более готовым к этому месту, хотя я совсем не говорю по-немецки и недостаточно хорошо владею английским.Но я нашел людей, с которыми могу встречаться и общаться.

МГ: Собираетесь выучить немецкий язык?

БМ: Я бы с удовольствием, но для меня уже поздно. Когда я пытаюсь выучить новые английские слова, я засыпаю и не могу вспомнить их на следующий день. В жизни бывают моменты, когда чему-то учиться уже поздно. Я сожалею об этом, потому что проживание в стране и незнание языка мешает вам получить доступ к культуре, о которой я хотел бы узнать больше.Важно понимать, что происходит.

MG: С другой стороны, у вас другая точка зрения, но вы не находитесь в середине языка; ваши наблюдения разные.

БМ: Верно, начинаешь выглядеть активнее; вы интерпретируете все, что видите на своем пути.

MG: Как воспринимают ваши работы в России и на Украине? Много ли коллекционеров собирают ваши работы?

BM: Нет.У вас на Украине очень хорошая коллекция Пинчука. Вот и все. На Западе есть много коллекционеров моих работ во многих странах, даже в Австралии и Японии.

МГ: Как вы объясните, почему россиянам не так интересна ваша работа?

БМ: Во-первых, не обращают внимания на то, что вы первый что-то разработали. Во-вторых, очень доминирует концепция «нельзя стирать грязное белье в общественных местах». Люди думают, что это наш бардак; не следует показывать это внешнему миру, особенно в отношении бомжей.

МГ: Потому что они показывают конкретную группу, которая подорвала всю идею здорового общества?

BM: Это отражает то, что вам не следует показывать; трогать эту тему морально неоправданно. Если не трогать, все в порядке. Если хочешь, ничего бы не увидел. Вы поворачиваетесь спиной и просто ничего не видите. Я понимаю, что в этих фотографиях есть что-то неприятное. Но ты учишься обращаться с предметом, начинаешь фотографировать, и у тебя что-то получается.Это профессия.

MG: Вы когда-нибудь задумывались о том, чтобы фотографировать новых богатых?

БМ: Да. Был момент, когда вы могли это сделать, когда этот процесс только начинался. Но в тот момент я был здесь, в Берлине. Я рада, что не сделала этого, потому что сейчас эти фотографии показать было бы невозможно. Они убьют меня. Одна иностранка сделала хороший сериал, она подошла к каждой из них и заставила их расслабиться. Она положила их в ванну. У каждого своя специальность.

МГ: Последний вопрос касается вашего тела. Я видела вашу серию «Я не я», в которой вы фотографировали себя. Вы любите фотографировать себя?

БМ: Нет.

МГ: Так зачем вы это делаете?

БМ: Обычно артисты не показывают свои тела. Я не видел этого ироничного или насмешливого автопортрета художника в России, пока не начал писать автопортреты. Я подумал, если кого-то критикуешь, начни с себя.Когда я увлекся фотографией, я решил сфотографировать и себя. Внезапно вы видите лицо, которое отличается от лица, которое вы видите каждый день. Это не ты. Это лицо. Более того, когда я впервые сфотографировал себя, я увидел лицо, отличное от того, которое известно из идеологии русского человека. Этот человек был интеллигентом (интеллигент, а не рабочий, которому в Советском Союзе нельзя доверять). Но и эту интеллигенцию надо было представить публике.Я фотографирую остальных, но кто я?

Дополнительная информация:
Борис Михайлов

↑ Наверх ← Интервью

Сделайте татуировку через эти тату-портреты

Нанесение татуировки вызывает поток чувств. Боль при прокалывании кожи иглой. Удовольствие от эндорфинов. Даже умиротворение, поскольку процесс приобретает почти медитативный характер. Дина Литовская запечатлела все это и многое другое в серии интимных портретов людей, которым делают татуировки.

Самое лучшее в фотографиях Литовского – это то, что на них нет татуировок. Вместо этого она сосредотачивается исключительно на лице каждого человека, показывая их реакцию на переживания. Мужчина странно умиротворен, как художник чернила себе в горло. Женщина с глазами и плотно сжатым кулаком. Другой парень, кажется, улыбается и расслаблен, как будто ему делают массаж. «Я ищу выражения, которые передают психическое состояние ситтера, будь то боль или эйфория», – говорит Литовский.

Она провела время, блуждая по выставке татуировок Нью-Йорка Эмпайр-стейт и тату-конвенции Нью-Йорка, где она нашла всех «супер-дружелюбными» и «веселыми».«Это почти праздничная атмосфера, когда люди хвастаются своими татуировками и с нетерпением ждут новых. Литовский сфотографировал 40 человек, и ему еще не отказали.

Окруженный гудением пушек, Литовский бродит вокруг, пока кто-нибудь ее не поймает. Глаз. Она выбирает предметы на основе их мимики и языка тела, а также любых интересных предметов, которые они используют, чтобы отвлечься от того, что иногда является болезненной процедурой. Некоторые люди листают свой смартфон.Другие жевают жевательную резинку или сосут леденцы на палочке, чтобы предотвратить тошноту. «Многие субъекты почти впадают в состояние транса, в ментальную зону, где ощущение боли переходит в состояние эмоциональной эйфории», – говорит она.

Литовский обычно проводит с каждым человеком от 10 до 20 минут, чтобы не отвлекать художника. Она снимает со вспышкой, которая захватывает ее объекты и ничего более. Хотя ее фотографии выглядят как студийные, Литовский снимает на натуре. Обстановка и освещение на съездах довольно однородны, поэтому нет необходимости в заднем плане.

Ее более ранняя работа, Ink Girls , предлагает более традиционные портреты женщин, которых она встретила на конгрессах. Но ее не волновали суждения людей о людях на ее фотографиях и выводы, к которым они поспешили. «Я увидела, как легко было стереотипизировать определенные типы татуировок и приписывать черты характера и социальное положение людям, у которых они есть», – говорит она. «В каком-то смысле традиционный портрет человека с татуировками может зайти в тупик. Мы понимаем о человеке меньше, а не больше.«

Это побудило ее сосредоточиться на выражениях лиц людей в этой серии, отражающих то, каково это – быть татуированным. Каждое изображение полностью помещает объект в данный момент, не думая ни о чем, кроме того, что они чувствуют прямо сейчас». Я подумал это было именно то ментальное пространство, которое я искала, пространство, в котором человек настолько поглощен, что фотограф был бы просто наблюдателем, а не участником », – говорит она.

Несмотря на ее увлечение татуировками, Литовский не имеет любые туши.Она не религиозна, но имеет еврейское и украинское происхождение. Татуировка запрещена Торой, а Литовский говорит, что когда-то в СССР татуировки часто ассоциировались с криминальными субкультурами. «Мое воспитание имело свое влияние, и я никогда не думала о татуировках. В то же время я очарована татуировками, возможно, отчасти потому, что это остается запретной территорией», – говорит она. “В некотором смысле, я получаю татуировку через эти портреты.” 1

ОБНОВЛЕНИЕ: 1:25 08/06/15: В этот пост добавлена ​​дополнительная информация о биографии фотографа.

Татуировка дракона последнего царя Николая II в реальной жизни, подробности, фотографии

В первом эпизоде ​​ The Last Czars , нового документального сериала о конце династии Романовых, есть сцена, где камера нацеливается на руку Николая II, показывая большую татуировку.

Это быстрый снимок, и зритель почти не понимает, есть ли шанс, что актер просто забыл прикрыть дракона на правом предплечье.Но правда в том, что у российского императора действительно были серьезные чернила.

В 1891 году, за несколько лет до того, как он стал царем, Николай отправился в Японию. Это была трудная поездка для королевской семьи, в которой он стал жертвой неудавшегося покушения, но он также сделал татуировку, когда был там, изображение дракона, на выполнение которого, как сообщается, потребовалось в общей сложности семь часов работы.

Культурные нормы в отношении татуировок резко изменились за последние полтора века.Но они были довольно популярны среди различных членов европейских королевских семей на рубеже веков.

Например, в Великобритании принц Альберт Виктор, герцог Кларенс и принц Джордж, герцог Йоркский (который впоследствии стал королем Георгом V и был дедушкой королевы Елизаветы), оба имели татуировки, хотя есть некоторые расхождения. по их предмету. (Иногда их называют крестами, а иногда драконами, как у Николая.)

У их отца, короля Эдуарда VII, также была татуировка в виде Иерусалимского креста, и Екатерина и Петр Великий, как полагают, тоже имели чернила. .

Все шесть серий The Last Czars сейчас транслируются только на Netflix.
Смотреть сейчас

Кэролайн Халлеманн Директор по цифровым новостям В качестве директора по цифровым новостям Town & Country Кэролайн Халлеманн освещает все, от британской королевской семьи до последних эпизодов Outlander, Killing Eve и The Crown.

Этот контент создается и поддерживается третьей стороной и импортируется на эту страницу, чтобы помочь пользователям указать свои адреса электронной почты.Вы можете найти больше информации об этом и подобном контенте на сайте piano.io.

То, что у вас есть тело: Интервью с Аликс Ламберт

Фотография из Марка Каина Аликс Ламберт , 2000 г. Изображение любезно предоставлено художником.

Меня познакомила с Аликс моя подруга, которая думала, что ее работа по России заинтересует меня.Они были правы: ее архивные работы, посвященные угасающей традиции русского тюремного татуажа, ошеломляют. Первоначально выпущенный в 2000 году как документальный фильм и недавно перераспределенный в виде фотокниги, T he Mark of Cain продолжает знакомить американскую аудиторию с уникальной русской формой искусства, которая в противном случае была бы потеряна со временем. «Лагерные татуировки» – изображения, взятые из русского искусства и истории литературы, часто воспроизводящие православную иконографию – позволяют заключенным в некоторых из самых суровых тюрем России вписать иерархическую социальную систему тюрьмы на свою кожу.Какими бы жесткими и постоянными ни были эти системы и татуировки, сила Аликс как документалиста заключается в ее способности изображать тюремную жизнь, не подчиняя интервью, подкрепляющие ее проект, какой-либо особой повествовательной миссии. В ее документальном фильме нет рассказчика, а в книге нет пояснений к содержащимся в нем картинкам; именно эта неразрешенная двусмысленность сохраняет актуальность The Mark of Cain почти через двадцать лет после его премьеры.

—Синья Суонсон

Фотография из Марка Каина Аликс Ламберт , 2000 г.Изображение предоставлено художником.

Сигне Суонсон Во введении Скотта Маколея к новому Mark of Cain (2018, второе издание) , вы цитируете, что тюремные татуировки были «очень обширным языком … все русское понимание искусства, истории и литературы.«Меня интересует различие между татуировками как искусством и татуировками как собственным лексиконом. Что означает, что форма декоративного искусства также выступает в качестве языка?

Аликс Ламберт: Да, я нашел это особенно увлекательным. На теле заключенного может быть изображена историческая картина. Сама по себе она может быть красивой и полной понимания истории искусства, но, появляясь на коже, татуировка приобретает другое значение: такое, которое устанавливает иерархию между заключенными, оставаясь непонятным для тюремных охранников.Язык татуировок развивается быстрее, чем традиционный язык; в этом смысле он напоминает сленг. Эта изменчивость также гарантирует, что значение языка останется скрытым на виду. Они могут молча общаться друг с другом перед авторитетными лицами. Где он появляется на теле и кому разрешено его носить, многое расскажет другим заключенным о его владельце. Это смешение изящного искусства и полезности постоянно меня интересует.

SSC Не могли бы вы немного рассказать о разнице между лагерными татуировками и декоративными татуировками и почему лагерные татуировки вымерли, когда набрали популярность татуировки под влиянием Запада?

ВСЕ Как вы сказали, все лагерные татуировки имеют определенное значение в отношении совершенных преступлений, статуса, приговора, личности и так далее.Нельзя делать неточную татуировку. Если ваша татуировка указывает на то, что вы убийца, а это не так, будет применено суровое наказание. Это может быть отрезано от вас другими, или вас могут убить. Лагерные татуировки служат языком, который помогает устанавливать и поддерживать иерархический порядок. Когда Россия открылась, молодые заключенные начали выражать свое положение в тюрьме с помощью денег: американских спортивных костюмов, одежды, украшений и более эстетичных татуировок в западном стиле. Один заключенный сказал мне, что однажды он может поступить в университет, и он не хочет, чтобы его навсегда пометили как преступника.

Отрывок из фильма Аликс Ламберт Знак Каина , 2000. Видео любезно предоставлено художником.

SS Интересно, как упадок лагерной татуировки так близко отразил распад Советского Союза.Это было время, когда всем новообразованным странам, входившим в постсоветскую империю, приходилось заново изобретать себя в соответствии с эстетикой мирового капитала, поэтому кажется вполне естественным, что это переосмысление российской идентичности распространится на тюремное население. Что вы заметили в различиях между поколениями, лежащих в основе упадка лагерной татуировки и ее замены неязыковой формой татуировки под влиянием Запада?

А Да, между старшим и молодым поколениями была огромная пропасть: заключенные старшего возраста говорили о младших, как дедушка и бабушка говорят о музыке, только они говорили о преступлении: «Хороших убийц больше нет.Теперь это все наркотики, наркоманы и торговцы наркотиками ». Заключенные постарше, казалось, были больше заинтересованы в том, чтобы устроить свою жизнь в тюрьме, чем в размышлениях об освобождении и о том, какой может быть жизнь за ее пределами. Также был припев, который я часто слышал от пожилых заключенных о кодексе поведения и о том, чтобы оставаться человеком. Старшему поколению было важно понимать этот «воровской кодекс» и жить по нему.

SS Несмотря на то, что они имеют общие темы и даже некоторые из них, опыт просмотра документального фильма полностью отличается от опыта чтения фотокниги.Как вы адаптировали способность фильма позволить заключенным говорить за себя безмолвным страницам книги?

ALI чувствую, что неподвижные изображения заключенных на самом деле не глухие. Сложный язык татуировок, пронизывающий фильм, присутствует и в неподвижных изображениях.

SS Может быть, выразительный жест отсутствует в повествовании самого фильма – там нет рассказчика, это гобелен из интервью с различными заключенными, которые говорят об одном и том же опыте тюремного сообщества.Сами татуировки – это язык , на котором рассказывается эта история.

УДА! Конечно, просмотр фильма дает представление о кадрах, но я имею опыт работы как в кино, так и в фотосъемке, и меня очень интересует способность одного изображения рассказывать историю. Я снял много кадров во время съемок и всегда хотел иметь возможность поработать с ними каким-либо образом. Для меня движущиеся изображения предлагают одну историю: каково это, перемещаясь по лабиринтным коридорам тюрьмы? Какие звуки издает каша, когда она падает в миску во время еды? Просматривая кадры, у вас есть больше времени на один кадр и вы действительно можете смотреть.Он требует от вашего воображения делать больше, заполнять больше, но вы также можете сузить свой фокус до одного момента и оставаться в нем столько, сколько захотите.

SS Вы говорите, что «тюремная система – главный герой» в The Mark of Cain. Этот коллапс пространства и субъект снова ощущается отсылкой к тишине, поскольку места не разговаривают, а тюрьмы дегуманизируют и заставляют замолчать своих сокамерников. Сила тишины в фотоальбоме поражает; его субъекты изображены работающими, играющими в карты, позирующими и выплевывающими знаки банды, но никогда не говорящими.Как выполнялась задача по изображению тишины, когда вы создавали эту новую книгу?

AL Я много думаю о тишине. Невербальное общение лежит в основе большей части моего изобразительного искусства. В Cain их татуировки «говорят» или «что-то говорят», даже если это не так. Кроме того, это молчание отразило некоторые из моих переживаний, когда они открывались мне. Они были гораздо более склонны говорить, когда охранников не было рядом, часто все еще приглушенным тоном. Все мы, даже если разговорный язык не ограничен, используем невербальное общение в качестве основного способа понимания друг друга.Многие кадры, которые я считаю наиболее показательными о повседневной жизни, были немыслимы.

SS Говоря о тишине – переиздание The Mark of Cain также привлекло новое внимание к другой книге, которую вы написали о России, The Silencing (2008) . Точно так же, как массовые лишения свободы продолжают преследовать современную Россию, спонсируемые государством нападения на маргинализированные, но открыто заявляющие о себе независимые средства массовой информации продолжают сдерживать чисто номинальную демократию в Российской Федерации.Многие из пропавших без вести журналистов, о которых вы пишете в The Silencing , работали на политическую газету Новая газета , которой недавно прислали очень странную угрозу: отрубленная голова барана и похоронный букет по почте. Очевидно, что угрозы независимым СМИ не уменьшились. Как и The Mark of Cain, , считаете ли вы The Silencing текущим проектом?

AL Да. Хотел бы я ответить «нет». The Silencing был опубликован чуть более десяти лет назад и документирует убийства шести журналистов в России.Как мы недавно убедились в угрозе овечьей головы, о которой вы упомянули, в жестоком убийстве Джамаля Кашогги и в том, что длинный список журналистов заставил замолчать после публикации моей книги, это проблема, которая разрастается, а не сокращается. Даже во время создания книги шесть выбранных мною были лишь примерами гораздо более серьезной проблемы. В прошлом году журналисту CNN Джиму Акосте было отказано в доступе в Белый дом, потому что президенту просто не нравились его вопросы. Эта атака на нашу свободную прессу чрезвычайно опасна.

Фотография из Марка Каина Аликс Ламберт , 2000 г. Изображение любезно предоставлено художником.

SS На моей любимой картинке из новой книги мужчина гордо кладет руки на бедра, а его грудь покрыта тюремными татуировками; на нем шорты, повсюду напечатанные американскими долларовыми купюрами.Это напоминает мне ранний период президентства Бориса Ельцина, когда молодые россияне выражали надежду на способность своей страны достичь процветания за счет интеграции с мировым капиталом и торговлей. Но все было намного мрачнее. Картина напоминает мне рекламный ролик Russian Pizza Hut из 90-х, в котором вся франшиза Pizza Hut разгорается в жарких спорах о том, оправдано ли невмешательство Горбачева в упадок Советского Союза. Приход капитализма в Россию стал шоком, и эстетика потребительской культуры 90-х отразила эту травму.Когда вы только начали снимать The Mark of Cain, , вера российской молодежи в демократическое будущее уже уступала место массовому разочарованию повседневной жизнью во все более бедном и не менее авторитарном государстве. Как исторический момент, когда вы начали свою работу в России, повлиял на типы изображений, которые вы выбрали для документирования?

ALЭти шорты тоже были моим любимым примером, но их было много: подделки спортивные майки, спортивные костюмы вестерн. Их носили более молодые сокамерники, поскольку на смену татуировкам как способу утверждения статуса за решеткой пришло больше материальных обозначений.Также стоит помнить, что многие заключенные, которые попали в тюрьму при коммунизме, были выпущены при капитализме без подготовки к тому, как жить в изменившемся обществе. У заключенного, о котором вы говорите, тоже есть татуировки, которые не подпадают под «лагерные татуировки» – я думаю, на одной ноге у него Мадонна. Жизнь в материальном мире…

SST Это фактически подводит меня к моему последнему вопросу: в фильме один собеседник делает блестящий комментарий: «Зона [российская пенитенциарная система] является своего рода моделью государства.Только все отношения между людьми преувеличены. Он помнит театр абсурда ». Он продолжает предполагать, что татуировка – это генерация идентичности, при этом признавая ее связь с этой более широкой системой бессмысленного и спонсируемого государством отчуждения. Я бы сказал, что существует интимная связь между крайним отчуждением и проявлением идентичности. Что русская тюремная татуировка может сказать об этих отношениях?

А.Л. Мне было так приятно, что этот сокамерник внезапно сказал в точности тот тезис, который был у меня в голове! «Тюрьма – это модель государства», конечно, говорилось раньше, но это было именно то, на что я смотрел.Я также неоднократно слышал от людей, что их цель в тюрьме – «оставаться людьми». В заключении практически ничего не остается, что находится под его контролем. Тело – это место, где оно еще есть. Общая тенденция к нанесению татуировок за решеткой отражает это стремление к контролю; при этом, как мы уже обсуждали, существуют очень строгие правила в отношении татуировок в лагере. Обычная татуировка, такая как Мадонна на ноге нашего друга, остается на его усмотрение и дает ему некоторую индивидуальность в системе, которая пытается отказать ему в любой.Эстетическая или коммерческая татуировка намеренно обнажает вашу индивидуальность и отделяет вас от других. С другой стороны, лагерная татуировка предлагает заключенному паспорт, в котором записано, где он был, что он сделал и сколько у него власти. Да, татуировка вне лагеря может также сказать что-то из этого, но вы отвечаете только себе этим татуировкой, вы не претендуете на сообщество.

Второе издание книги Аликс Ламберт «Знак Каина » теперь доступно на Perceval Press.Готовящаяся к выпуску книга Ламберта Courtroom , будет опубликована Perceval Press в 2019 году .

.

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

Back To Top